« Меня зовут Джон Л.Саливан, и я могу набить морду любому сукину сыну в этом заведении!»
Эти слова, сказанные порой не вполне трезвым голосом, были знакомы обитателям всех баров Бостона. И если вначале иногда находились желающие проверить, что стояло за этим громким заявлением, то со временем они все перевелись. Результаты проверки неизменно оказывались печальными для проверяющего: как бы ни был пьян Салливан, его правая рука, словно оборудованная каким-то радаром, очень скоро находила челюсть противника, после чего несчастного приводили в чувство всем баром. Обитатели питейных заведений скоро узнали - если не появилось желающих ответить на первое грозное заявление, вслед за этим раздавалось второе: «Всем выпивка за мой счет!» Убедившись, что его власть никто не оспаривает, Джон Л.Салливан превращался в самого щедрого и благодушного короля на свете. Обычно уже его первое мордобойное заявление встречали гулом одобрения.
Впрочем, такую манеру представляться общественности придумал отнюдь не Салливан.
«Меня зовут Уайетт Эрп! Никакого бардака здесь больше не будет» С такими словами лет за 10-15 до Салливана входил в какой-нибудь салун на Диком Западе, где в этот момент не стрелял только мертвый, один из самых знаменитых шерифов этих непристойных мест, и бардак действительно прекращался.
При этом ни Салливан, ни Эрп не играли никого, кроме самих себя.
Плоть от плоти земли, где все громадно, где медведи в два раза крупнее, чем в Европе, и в десять раз злее, а реки в двадцать раз шире, где саамы глубокий в мире каньон, самый высокий гейзер, самые большие озера и самый великий водопад. Чтобы добиться успеха в этом краю самых смелых авантюристов, нужно самым смелым из них. Именно этого поля ягодой был Джон Л.Салливан, и если бы он не был таким, то первым чемпионом мира в тяжелом весе провозгласили кого-нибудь другого, обладавшего этими качествами.
Никто не учил Салливана как стать звездой. Он родился звездой. Как рождались звездами и многие другие герои Америке тех, уж почти легендарных времен.
Салливан родился в Роксбери, пригороде Бостона, 15 октября 1858 года в семье ирландских иммигрантов. Он всегда отличался большой физической силой и драчливостью, при чем с подросткового возраста стал одолевать взрослых и сильных мужиков. Работал подмастерьем, но имел дурную привычку избивать хозяев, когда они пытались добиться от него «повышения производительности труда» или упрекали за пьянство.
По легенде, он нашел занятия по вкусу, когда, в очередной раз оказавшись без работы, бродил по ярмарке, где какой-то здоровенный малый вызывал на бой любого желающего.
По правилам подобных поединков нужно было выложить несколько долларов, после чего и проводился бой. Обычно такие ярмарочные боксеры были здоровенными парнями и практически не проигрывали.
Джон (Джон Л., сокращено от Джона Лоренс, его стали называть несколько позднее, и стех пор сочетание его имени и инициала обозначало только одного человека) не был гигантом даже для своего времени. Ростом всего 178,99 см и весом в молодости 80 кг. Он выглядел как обычный «клиент» ярмарочного бойца. Однако на этот раз для рыночного богатыря все закончилось, едва начавшись, а тот, кого он счел молокососом, сгреб в карман все деньги и ушел. Участь Салливана была решена.
Первые официальные бои он провел не то 1877, не то в 1878 году. В 1879 году в Бостоне его уже знали все поклонники бокса.
Джон Л. Стал первым официальным чемпионом, поэтому гораздо легче сказать, когда он потерял титул, чем когда он его завоевал.
26 июня 1880 года он выступил с заявлением, что готов за 500 долларов драться с кем угодно в Америке- в перчатках или без них. Последнее замечание не случайно. В боксе начиналась переходная эпоха. Правила маркиза Куинсберри, согласно которым боксеры дрались в перчатках, раунд продолжался 3 минуты, а перерыв между раундами – одну минуту, уже существовали, но применялись не всегда. По- прежнему практиковались так называемые правила Лондонского призового ринга, по которым боксеры дрались голыми кулаками, раунд продолжался до тех пор, пока один из них не падал (или падали оба), после чего давалось полминуты на отдых.
Разрешалось, чтобы в угол упавшего боксера отнесли секунданты. Если он не мог продолжить бой, ему давалось еще восемь секунд, а если он не был в состоянии драться по истечении этих мгновений, ему засчитывалось поражение. По этим правилам также разрешалось выполнять подножки, подсечки, борцовские броски, зажимать голову противника под мышкой и наносить ему удары другой рукой и многое в том же роде.
В общем, это больше напоминало современные бои без правил, чем бокс, как мы его понимаем.
Понятие о правилах были в то время настолько размыты, что о них договаривались конкретно пред каждым боем.
Например, боксеры выступали в очень легких перчатках, какие-то борцовские приемы запрещались или, наоборот, разрешались.
Салливан был готов доказывать свое превосходство по любым правилам. И доказывал.
6 апреля 188- года в Бостоне Салливан провел демонстрационный бой с тогдашним чемпионом Америки Джо Госсом, в ходе которого стало ясно, что Салливану вполне по плечу отобрать у него титул прямо сейчас.
Многие считают Салливана чемпионом мира именно с этого дня.
Дело в том, что некоторые бои назывались демонстрационными из чисто конспиративных соображений, так как боксерские матчи были официально запрещены, а демонстрационные, или, как их еще называли, публичные спарринги-нет.
Салливану было тогда всего 22 года. Если учесть, что бой происходил почти за 100 лет до эпохи акселерации, то победа Джона Л. Выглядит даже более внушительно, чем чемпионство Тайсона в 20 лет.
7 февраля 1882 года в бою за титул чемпиона Америки он встретился с Пэдди Раяном. Бой проходил по правилам Лондонского призового ринга. Интересно почитать описание боя, чтобы почувствовать, что же представлял собой бокс без перчаток.
Первый раунд. Оба боксируют очень осторожно и ждут, полка противник откроется. Раян атакует справа, но не достает. Салливан в ответ удачно контратакует левым. Следует быстрый обмен ударами. После мощного удара Салливана правой Раян падает. Раунд продолжался примерно 1 минуту 20 секунд.
Второй раунд. Салливан бросается на Раяна и наносит мощный левый в челюсть. Раян идет в захват и, видимо, проводит бросок. Оба падают, но Раян оказывается сверху и тяжело наваливается на Салливана. Раунд продолжался 25 секунд.
Третий раунд. Оба бросаются навстречу друг другу, Салливан после нескольких обманных движений наносит чудовищный удар справа в скулу или чуть ниже. Раян падает как подкошенный. Раунд продолжался четыре секунды.
Четвертый раунд. На третьей секунде Салливан наносит мощный удар в нос, видимо ломая его, после чего оба переходят в захват. На этот раз Салливан берет верх и в Греко-римской борьбе он пропихивает Раяна между канатами, и тот падает на землю.
Пятый раунд. Оба атакуют, потом снова переходят в захват, и здесь Раяну удается поставить Салливана на колени.
Шестой раунд. Салливан выходит, улыбаясь, и тут же атакует, однако Раяну удается снова бросить его на землю. Все-таки в борьбе он, похоже, сильнее.
Седьмой раунд. Снова все происходит за считанные секунды, боксеры сходятся очень близко, следует обмен ударами пополам с борьбой, и обессиленный Раян падает на землю.
Восьмой раунд. Раян совершенно измотан, но продолжает сражаться. Салливан снова загнал его за канаты, но тот сумел выйти оттуда и решается на страшный трюк-пытается спровоцировать нарушение правил со стороны Салливана. Видя, что Джон Л. Сейчас ударит, Раян опускается на колено. Если бы Салливан не сумел остановить удар, его смогли бы дисквалифицировать, но Джон Л. Удар останавливает, а Раян теряет равновесие и падает. Он встает, оба считают, что раунд закончен, и идут в свои углы, но тут секунданты почему-то кричат «Атакуй!» Боксеры выполняют команду, идут друг на друга, сходятся в клинче и оба падают.
Девятый раунд. Раян держится на одном честном слове. Зрачки у него плавают. Салливан проводит мощный удар, прижимает Раяна к канатам, тот из последних сил отталкивает его на середину ринга. Тогда Джон Л. Наносит мощнейший удар, правой под ухо, и Раян падает без сознания. Он не приходит в себя ни через 30 секунд, ни через 38, и Салливана объявляют победителем. Весь девятираундовый бой, включая перерывы, продолжался 10 минут 30 сек.
После этого боя большинство соотечественников признало Салливана чемпионом не только Америки, но и мира, с чем он сам был полностью согласен. Сказать, сколько боев провел Салливан за свою жизнь, почти также трудно, как подсчитать сколько раз он напился.
Но ни в том, ни в другом ему не было равных. Иногда, правда, одно мешало другому.
30 мая 1884 года в Нью-Йорке Джон Л. Должен был встретиться со своим старым противником - британским боксером Чарли Митчеллом, но не сумел выйти из запоя. Накануне боя( по другим данным, прямо пред боем) в каком-то театральном помещении провели нечто вроде пресс-конференции, а точнее, встречи с публикой. Джон Л., с трудом державший вертикаль, не без посторонней помощи поднялся на сцену, вышел вперед, дыхнул на публику таким перегаром, что зал вздрогнул, и сказал, что бой не состоится, так как он « совсем больной».
Надо было быть национальным героем, чтобы такое сходило с рук, но Салливан позволял себе вещи и покруче.
Однажды после очередного раунда в бою, который он уверенно выигрывал, Джон Л. Неожиданно заявил, что ему надоело и сегодня он драться не будет. Даже самая капризная примадонна не смогла бы посреди спектакля сказать, что больше петь не станет, так как она сегодня не в голосе, а Салливан смог. И ничего, публика съела это. Правда в данном случае речь шла, скорее всего, о демонстрационном бое.
Джон Л. Колесил по всей стране и встречался со всеми желающими, в коих не было недостатка, а после боя шел в ближайший бар или салун. В 1883-84 годах Салливан с отборной группой боксеров отправился в большое турне по Штатам, в ходе которого, по слухам, встретился сначала с 50 противниками (многие из которых наверняка даже не были боксерами) и всех нокаутировал, а после небольшого перерыва, еще с 29.
За это время его боксерская группа заработала 195 тысяч долларов, из которых на долю Салливана пришлось около 80.000, совершенно умопомрачительная сумма по тем временам.
Он проводил несметное количество демонстрационных боев и официальных каждый год.
Одним из таких стал бой с Домиником Маккафри в Цинциннати 29 августа 1885 года.
Тогда эту встречу практически не заметили и уж точно не выделили среди многих других, но со временем почти во всех справочниках именно с нее стали начинать отсчет официальных боев за титул чемпиона мира в тяжелом весе. Возможно, по причине, что об этой встрече точно известно: она проходила по правилам маркиза Куинсберри.
Надо сказать, бой получился очень странным. Во первых, что этот бой проходил по правилам маркиза Куинсберри, можно сказать с натяжкой, так как перчатки, применявшиеся в этом бою, весили всего три унции, в то время как классические профессиональные перчатки того времени весили 5-6 унций. Впрочем, тогда еще не было никаких « классических» перчаток, и они могли быть сколь угодно маленькими. Иногда даже дрались в обычных кожаных, наподобие уличных.
Во-вторых, по утверждениям очевидцев, бой продолжался 7 раундов, а не 6, как отмечают большинство современных справочников.
В- третьих, сам рефери, объявивший победу Салливана, толком не знал формулы боя. Мы уже знаем, что в то время не существовало единых правил: дрались то в перчатках, то без них……………..
Контракт, заключенный между Салливаном и Маккафри, допускал двоякое толкование: не то до нокаута, не то 6 раундов. Доминик, который уступал в весе своему сопернику около 20 кг., держался просто фантастически. Салливану удалось выиграть убедительно только пятый раунд, когда он послал противника в нокдаун.
Однако в шестом Доминик опять выглядел, совершено свежим, более того, казалось, он сохранил больше сил. Ни Салливан, ни Маккафри не сомневались, что седьмой раунд состоится, и после перерыва снова вышли из своих углов. И седьмой раунд был! Маккафри перехватил инициативу и с дистанции наносил Салливану много ударов, ему просто не хватало веса и физической силы, чтобы нокаутировать могучего чемпиона, и он решил изматывать его постепенно. Большинство зрителей были уверены, что Маккафри находится на верном пути к победе.
Однако после окончания седьмого раунда вся команда Салливана, а в нее входили очень влиятельные люди, ринулась к рефери и потребовала окончить бой и вынести решение. По необъяснимой причине рефери, который до того держался совершенно независимо, остановил встречу и сказал, что, по его мнению Салливан выглядел лучше, после чего тренер Салливана проорал публике, что его подопечный выиграл. На ринге и вокруг него началась драка. Брат Доминика Майкл вытащил револьвер, и более благоразумному боксеру пришлось сосредоточить все свое внимание на нем, чтобы он кого-нибудь не убил.
Еще несколько человек достали оружие. Казалось, стрельбы не избежать, но в этот момент рухнул ринг. Времени, которое участникам свалки понадобилось, чтобы вылезти из под обломков, оказалось достаточно, для того, чтобы они пришли в себя.
По причине безумия ситуации, от рефери, через несколько дней, потребовали, чтобы он еще раз официально назвал победителя, что он и сделал, снова назвав таковым Салливана. Маккафри многократно выражал готовность провести повторный матч, но ему такой возможности так никогда и не представили.
В 1887 году Салливан поехал в Англию, где его встретили почти как короля. Сам принц Уэльский удостоил его личной встречи, правда не во дворце. Впрочем, у Джона Л., которого к тому времени все чаще называли Великий Джон Л., были свои представления о том, кто кого и чем удостоил.
Когда принц по ходу разговора все больше подпадавший под влияние Салливана, наконец, совершил нечто немыслимое и пригласил его во дворец, если Джону Л. «случится быть где-нибудь неподалеку», Салливан вполне по-королевски ответил: «Если вы, ваше высочество, окажитесь неподалеку от Бостона, заходите ко мне домой»
Принц на секунду онемел, а потом пообещал непременно так и поступить.
Во время того же турне по Европе, во Франции, в Шантильи, 10 марта 1888 года Салливан провел один из своих самых известных и курьезных боев.
Его противником должен быть стать старый, старый знакомец Джона, известный британский боксер Чарли Митчелл, тот самый, с которым он как-то раз не смог провести бой из-за своего запоя.
До этого они уже встречались, и тогда Митчелл сумел даже сбить Салливана с ног, после чего тот, правда, перехватил инициативу, но полиция прервала матч.
Напомним, что боксерские поединки были тогда официально запрещены в большинстве Американских штатах, хотя бои проводились постоянно и повсюду, особенно там, где их запрещали строже всего.
С тех пор Митчелл не раз вызывал Салливана на бой, при чем по правилам Лондонского призового ринга, но тому все было не досуг. Наконец этот бой состоялся, при чем на нейтральной территории.
Он продолжался более трех часов, но не стоит представлять себе нечто вроде растянутой на это время сцены последнего боя героя Сигала или Уиллиса с главным злодеем из какого-нибудь боевика. Митчелл избрал довольно абсурдную, немыслимую с точки зрения и уличной драки, и современного бокса тактику, но абсолютно оправданную по правилам Лондонского призового ринга. Только теперь стало ясно, почему Митчелл, вызывая на бой Салливана, всегда настаивал на этих правилах.
Запои Великого Джона Л. И его слабость к хорошим сигарам были всем известны. Митчелл, значительно уступавший ему габаритами, не вел столь рассеянный образ жизни и превосходил Салливана в выносливости. На нее-то он и сделал ставку. Митчелл просто бегал от чемпиона, а когда тот его все же догонял, тут же падал, временами без ударов. На этом раунд, по столь любимым Митчеллом правилам, и заканчивался, и боксеры расходились по углам. И так 38 раз подряд. Расчет Митчелла был очень прост: когда Салливан наконец окончательно запыхается, перейти в решительную атаку и нокаутировать его, точнее, даже просто помочь ему упасть самостоятельно.
Он был близок к успеху. Джон Л. Требовал в бешенстве, чтобы Митчелл дрался по настоящему, но тот в ответ только смеялся.
Так как продолжительность раундов по правилам Лондонского призового фонда не ограничивалась, Митчелл старался их по возможности затягивать. Но он перестарался. Была пасмурная погода, шел дождь, который все усиливался, и, наконец, стало темнеть.
После этого секундантам ничего не оставалось, кроме как, посовещавшись, объявить ничью. Самое удивительное в этой истории, что поклонники Митчелла и тогда, и много позже настаивали на том, что у их кумира украли победу.
Свой самый знаменитый бой Джон Л.Салливан провел 8 июля 1889 года против Джейка Килрейна. Кстати, это была последняя встреча за звание чемпиона мира в тяжелом весе, проведенная по правилам Лондонского призового ринга.
Здесь на сцену выходит еще один колоритный персонаж - Уильям Малдун, бритый наголо, но с усами. Малдун был очень хорошим боксером и еще лучше борцом. Кроме того, его с полным на то основанием называли Железным человеком за чрезвычайно властный характер. Салливан очень высоко ценил Малдуна как тренера, но совершенно не мог работать с ним постоянно, поэтому они то сходились, то расходились. Джон Л. Хорошо знал сам себя и тренировался без большого желания, но для того, чтобы справиться с собой, он привлекал Железного Уильяма. Позже бритоголовый тренер рассказывал газете «Нью-Йорк геральд» о своих методах тренировки так: « Я сказал Джону, что сверну ему шею, если он не возьмется за дело»
Люди, хорошо знающие обоих, утверждали, что если Салливан и не боялся Малдуна, то испытывал к нему почтение, которое тесно граничило со страхом, и тренер добился своего.
Никогда в жизни Салливану не приходилось так долго воздерживаться от сигар и виски и столько тренироваться.
Малдун выжал все из его тела и психики. Салливан вышел на ринг натренированный как никогда и злой как пес.
Бой состоялся в Ричбурге, штат Миссисипи, 8 июля 1889 года. Килрейн явился на матч с весьма внушительной свитой. Телохранителем он нанял Бэта Мастрерсона, одного из самых знаменитых шерифов Дикого Запада, начинавшего когда-то под командованием самого У.Эрпа. Но если Мастерсона пригласили только для « понта», то этого никак нельзя сказать о двух других членах команды Килрейна. Ими были Чарли Митчелл и Майк Донован. Тот самый Митчелл, с которым Салливан дрался в Шантильи. Донован когда-то входил в труппу Джона Л., с которой он совершал турне по 26 штататм. Надо ли говорить, что оба знали Салливана как облупленного?
Бой проходил по правилам Лондонского призового ринга. Тогда еще никто не знал, что сейчас проводится последний бой за звание чемпиона мира в тяжелом весе, который пройдет по уходящим в прошлое правилам.
Первый раунд закончился тем, что Килрейн, видимо, борцовским приемом бросил Салливана на землю. Потом стало очевидно, что с Килрейном хорошо позанимался Митчелл , так Джейк постоянно уходил от так Джона Л., который впадал от этого в бешенство и требовал, чтобы тот дрался как мужчина.
Митчелл в то время подзуживал Салливана из своего угла, и Джон в конце концов крикнул ему: « Жаль, что я дерусь не с тобой».
В пятом раунде Килрейн сумер рассечь кожу на лице Салливана, но Джон Л., ответил ему коронным ударом справа, и Килрейн рухнул на землю. Джейк постепенно терял силы и стал падать временами даже без ударов, только для того, чтобы получить полминуты на отдых. В тридцать шестом раунде Килрейн выглядел таим измученным, что Салливан попросил рефери остановить встречу, но тот отказался. Джейк постоянно падал, количество раундов росло, но он вставал и вставал из своего угла. В сорок четвертом раунде Салливана неожиданно вырвало-предположительно от холодного чая, который он пил попеременно с виски между раундами. Вопрос что Джона Л. Могло стошнить от виски, никаким серьезным экспертом даже не рассматривался. Слишком уж это невероятно.
Обычай взбадривать себя виски между раундами практиковался еще в Англии в 18-м веке.
Чем больше раундов- тем больше боксеры принимали на грудь. После боя говорили, что Килрейн выпил за бой больше литра виски. Салливан наверняка еще больше.
Но в умении пить, как и в умении драться, Митчелл сильно уступал своему сопернику.
Джон Л. Быстро падал и снова вставал. Однако в семьдесят пятом он получил такую порку, что не смог прийти в себя ни в отведенные 38 секунд, ни значительно позже. Салливан встал посреди ринга и потребовал, чтобы немедленно явился Митчелл, а когда тот отказался, Джон Л. Просто набросился на него, но тут вмешались другие секунданты, и второй бой не состоялся.
Встреча с Килрейном продолжалась 2 часа 16 минут и 23 секунды, а перерыв между ней и следующим официальным боем - больше трех лет……………..
В 1891 году он встретился с красивым и явно очень любящим себя парнем, который даже на ринг выходил с набриолиненными волосами. Вряд ли Салливан выделил его среди других. А чуть больше чем через год, 7 сентября 1892 года в Нью-Йорке этот самый парень без больших проблем расправился с тем немногим, что к тому времени осталось от Великого Джона Л.
Однако Салливан и в этой ситуации сумел остаться королем. Едва встав после нокаута, с земли он обратился к публике: « Джентльмены!» Люди затихли. «Джентльмены!- продолжил Салливан.- Мне нечего сказать. Точнее, все, что могу сейчас сказать, я вышел на ринг на один раз больше, чем следовало. Ну а уж если меня кто-то побил, так я рад, что это сделал американец. Засим остаюсь вашим добрым и преданным другом Джоном Л. Салливаном».
Дальнейшая жизнь Салливана оказалась довольно грустной. Сотни тысяч долларов, которые Джон Л. Заработал, он роздал прихлебателям и поклонникам, а остальное пропил вместе с ними же.
Какое-то время Салливан жил за счет своей феноменальной популярности, проводил демонстрационные бои , за которые получал по 5-6 тыс. долларов за выход, но эти деньги утекали также легко, как и все остальные. Затем наступили тяжелые времена. В дело пошло все то немногое из нажитого, что он сумел сохранить, в том числе и его золотой чемпионский пояс, украшенный 397 бриллиантами и другими драгоценными камнями.
Салливан то выковыривал камни и продавал, то закладывал пояс целиком.
В 1900 году Железный Человек Уильям Малдун показал, что по крайней мере сердце у него все-таки не железное, выкупил пояс, в котором уже недоставало большого количества камней, и вернул его Салливану.
Но тот вскоре снова пустил его в оборот . Пояс сменил множество владельцев, пока в 1927 году, уже давно лишенный всех камней, не был переплавлен в золотой брусок.
Как ни странно, но в конце жизни Салливан сумел бросить пить и даже читал лекции о вреде алкоголизма. Последние годы жил хотя и не в нищете, но в бедности. 2 сентября 1918 года он умер в возрасте 59 лет на своей ферме в Массачусетсе, но, пожалуй до Моххамеда Али в Америке не было не то что боксера, но просто человека, который смог бы сравниться с ним в популярности.