Легендарный боксер Игорь Высоцкий был гостем программы программа «2:1» на канале НТВ. Он побеждал на чемпионате СССР еще в 78-м году, а главное, чем он, наверное, запомнился любителям бокса – тем, что обыгрывал величайшего своего современника, кубинского боксера Теофило Стивенсона, причем обыгрывал неоднократно.
Насколько сложно в тяжелейшей обстановке, когда тебя бьют по лицу, атакуют, сохранять концентрацию до последних секунд? Ведь это действительно страшная вещь – ты можешь выигрывать по очкам, и вдруг пропустить один удар, и на этом все закончится.
Для этого существуют тренировки, чтобы подготовить себя морально и физически именно, может быть, к этому удару. Ты, может, проигрываешь технически, но нанести удар точно и правильно и чисто попасть – это искусство.
А как вы как обыграли Стивенсона?
Первый раз я у него выиграл по очкам, это было на Кубе, а второй раз в Минске я его нокаутировал. В Минске я провел с ним три раунда, и только в третьем его нокаутировал. Но до этого я в каждом раунде делал по нокдауну ему. Понимаете, такого класса бойца очень трудно сломать сразу. Он и технически, и физически был готов хорошо.
В вашей паре на его стороне, я так понимаю, было преимущество роста. Соответственно, когда мы начнем говорить о профессиональном боксе, о братьях Кличко, о росте, естественно, тоже будем говорить, но вам его удалось нивелировать. То есть маленький боксер оказался для большого неудобным.
Дело в том, что я готовился конкретно к Стивенсону. У меня отец тоже был боксером, и он как-то мне сказал: «Рано или поздно ты все равно встретишься со Стивенсоном». И он меня специально готовил под него. Он с самого детства надевал перчатки и наносил мне удары, а я должен был от них увернуться. Этим-то я в дальнейшем и обладал – хорошей скоростью и хорошим уклоном. Я мог спокойно подойти на дистанцию и со своей средней дистанции нанести удар. Это тоже сочетание рук и ног – это как балет, искусство, я же вам говорю.
Как у Высоцкого все-таки получилось «Встаю, ныряю, ухожу, и мне идут очки». Вы говорите, балет – это действительно необычно. Все-таки, прежде всего, когда говорят о боксе, люди представляют себе грубую мужскую силу. О технике, тактике и об интеллекте боксера говорят меньше. Во всяком случае, обыватели. На ваш взгляд, вы же должны свой вид спорта пропагандировать, сколько процентов искусства в профессиональном бою?
Балерина стоит целыми днями около станка и тренируется, пашет, делает всякие па. То же самое делает боксер. У него сперва идет школа, сочетание движений рук и ног, только при этом сочетании правильном можно чего-то добиться. Если ноги будут отставать, руки уже не достанут, если ноги будут вперед бежать, человек тоже ничего не сделает. Гармония рук и ног должна быть; каждый удар должен быть доведен до автоматизма. Боксер в бою анализирует, какой ему удар нанести, атаку слева или справа нанести или уйти, но он делает один удар, а потом все делает автоматически, комбинации уже автоматически проводит. Например, бьет меня тот же Стивенсон, нанес мне удар, я ушел от него и тут же идет комбинация – та комбинация, которая у меня наработана.
Вы сказали балет. А современный любительский бокс очень многие стали называть фехтованием на руках.
Честно говоря, да. Сейчас боксеры не наносят сильных ударов, потому что считают, что можно «закидать» руками быстренько, набрать очков и выиграть. Но на Олимпиаде как раз нет этих 20 очков, их сняли, нет явного преимущества.
Мне кажется, что все эти изменения в правилах, особенно в правилах подсчета очков, - в ваше время же 5 судей свое мнение высказывали, счет был 4:1, например, - а сейчас нажатием на кнопки все происходит. Это все как раз и привело, как вы говорите, к «закидыванию». Перестали бить сильно, главное махнуть. Шлем и современная перчатка снижают вероятность нокаутов.
Они смягчают все, сейчас нет остроты боя. Нет остроты поединка, когда человек ждет, что вот-вот попадет, а человек попадает и перчатка смягчает удар. Хотя в этих перчатках тоже можно послать в нокдаун, но это, опять же, отработка удара - надо жесткий удар наносить. Даже в этих перчатках все это можно. Сейчас, когда нет таких ударов, стали меньше заботиться о защите, о точности удара и силе удара. Доводят все просто до автоматизма, любую комбинацию проводят точно так же автоматически, «закидывают» друг друга этими ударами и все. Я думаю, что сейчас человек просто меньше думает.
С этой точки зрения, как я понимаю, с каждым годом все сложнее становится любителям переходить в профи?
Частично да. Им же надо полностью переучиваться, надо опять начинать качать свои мышцы, другие совсем. В профессиональном спорте все зависит от силы удара и от хорошего чувства дистанции. Уходы, защиты – это все должен делать профессионал, универсальный боец. Он должен все уметь делать.
Но при этом он должен быть агрессивным?
Обязательно. Но агрессия должна быть спортивной.
Разумеется. Хотя мы помним много примеров, когда эта агрессия и до боев была, и Тайсон с этим ухом.
Да. Он, видимо, не мог выиграть по-другому. До боев – это показуха, я так понимаю. Это просто сценарий, спектакль. А когда во время боя это происходит, это, конечно, неправильно. Должна быть спортивная злость – это одно. А если уже жестокость, это совершенно другое. А спортивная – мы отбоксировали, обнялись, поприветствовали друг друга, какая разница, кто выиграл! Мы отдали все бою, отдали победе, но кому-то не повезло.
Кстати, насчет обнялись – как я понимаю, после всех этих историй вас со Стивенсоном уже связывали довольно теплые отношения?
Да, конечно. Мы дружим, мы побратались с ним. Я был у него на Кубе в Гаване, он приезжал, мы делали ему поездку в Магадан ко мне на родину. Он был в Магадане, даже пожелал там остаться в снегах. Мы поехали на рыбалку морскую, зимой это было, лед был на море. После этого Стивенсон сказал так философски: «Я мечтал провалиться под лед, замерзнуть там, чтобы лет через 30 меня оживили, и я бы увидел мир по-другому».
А все-таки с точки зрения спортивной справедливости, вы дважды побеждали Стивенсона, но Олимпийский чемпион трехкратный – он. О вас в памяти болельщиков остались больше даже не титулы, а два этих результата.
Во-первых, у меня были большие трудности с бровями, мне даже делали операцию – мне очень сильно рассекали. Как ни бой, рассечка. Конечно, тренера должны брать такого человека, который на 100% гарантирует победу. А если у меня рассекается бровь, это все-таки тяжело.
Понятно. Это одна из главных проблем в боксе. Человек может отлично боксировать и терять все из-за сущего пустяка. Потому что остановить кровотечение уже нельзя и по правилам бой прекращается. Но мы только что видели в бою Владимира Кличко, что удалось, несмотря на рассечение, провести бой до конца, все 11 раундов.
У нас тоже заклеивали брови, но все равно нет 100% гарантии, что не будет такого рассечения, что меня не снимут.
Конечно, советский бокс был школой. Но как можно было, положа руку на сердце, определить место нашей школы и наших результатов? Бокс был разный, любительский, профессиональный – на каком месте была советская школа? С точки зрения стиля, чем она выделялась, отличалась?
Все же говорят, что родоначальница бокса – это Англия. Но сами посмотрите, на Олимпийских играх, на чемпионатах Европы, кто в основном выигрывает? Наши, румыны, сейчас у них тоже плеяда спала, немцы сейчас тоже стали подниматься. Но в основном наши. Это если Европу рассматривать. А в мире, конечно, считаются сильнейшими кубинцы. Но это началось только с 70-х годов. До этого на Кубе всегда был профессиональный бокс, были классные профессиональные бойцы, которые потом уезжали в Штаты или другие страны. Их перекупали, классных кубинских бойцов. Конечно, эта школа передалась и любителям. Почему они такие выносливые? Во-первых, какая у них там конкуренция! Я был у них на Кубе, у них там интернаты, как у нас раньше были спортивные интернаты. Сейчас там интернаты по всем видам спорта, и, конечно, у них есть, из чего выбрать.
Но у нас ведь тоже было, из чего выбрать?
Конечно, когда был Советский союз, у нас 15 республик было. Конечно, было, из чего выбрать. Была армянская школа, литовская школа, московская школа, донецкая школа – их много было, из них, конечно, можно было выбрать. И сейчас в России можно выбрать, есть хорошие школы.
А были какие-то единые методики в СССР, чем-то отличные от тех же кубинских, европейских? Что-то было особенное?
Таких особенностей не было, но из всех школ выбирали лучшие. И тренера были – Меграбян был из Армении, Завьялов с Украины – много было тех, которые давали свои познания, и мы это все впитывали. Те, кто находились в сборной, просто брали для себя лучшее, сочетали.
Последние годы олимпийский бокс для США становится главным разочарованием. Они перестали что-либо выигрывать массово. В свое время и Мохаммед Али, и Тайсон, и Холифилд – все они были на Олимпийских играх. Сейчас из американцев, которые приезжают на Олимпиаду, не получаются боксеры даже средней руки. В чем там дело? В чем провал? В чем кризис?
Мне кажется, что просто пропаганды бокса там стало меньше, потому что сейчас все стараются в профессионалы уйти, а в любителях мало кто боксирует. Я думаю, что и уровень у них сейчас упал и тренерский состав, может быть, стал хуже. Но это должен говорить специалист такого высокого класса, который теоретически мог бы проверить все это.
А если говорить о профессионалах, закончил Тайсон, сейчас угомонится, я надеюсь, Холифилд… И все?
В данный момент у них нет боксеров. Они, я считаю, исчерпали сейчас себя в боксе. Они все равно должны найти из такого количества занимающихся боксом. Все-таки у них есть хорошие боксеры. И из такого количества найдется хороший тренер, который воспитает хороших учеников.
Но, опять же, это будет тренер, который будет работать непосредственно на взращивание профессионального боксера, который будет способен принести в ближайшем будущем доход, а не на школу.
Нет, он может сперва начинать так же с любителя. У них же все как у нас. У нас же бывают и подъемы и спады – то выигрываем 9 медалей на чемпионате Европы, то 5-6.
Как раз речь идет о том, что после 9-кратного чемпионства ничего толком не было. А у нас сейчас все нормально получается? Раз появились чемпионы в профессионалах один за другим, причем представители совершенно разных типов, разных республик, национальностей. То есть, есть совершенно гигантский спектр – Валуев это одно, Поветкин – это другое, а ребята из Средней Азии и востока – это третье. Но все это российский бокс. Подпитывается ли он из любителей достаточно мощно сейчас?
Сейчас же, в основном, все стараются из любителей перейти в профессионалы. Я думаю, что это тяжело сразу перейти в профессионалы, потому что, как я объяснял, школа сейчас совершенно другая. Если раньше это было не так болезненно, тем более у нас профессионального бокса раньше не было, хотя мы и имели какие-то встречи. Например, мы с Мохаммедом Али боксировали же. Можно было боксировать. Я думаю, с ним можно было поконкурировать.
Каков уровень любительского бокса в России сейчас, на ваш взгляд, относительно 10-летней давности или вашего времени? Он растет, остается на прежнем уровне? Как вы считаете?
Я думаю, что по результатам он растет, а сам бокс стал менее красив. Я считаю так, но это мое личное мнение. Я считаю, что острота бокса, которая заключается в жестком ударе, - нет ее сейчас. Поэтому и нет такого ажиотажа в боксе.
Давайте поговорим на примере Поветкина. Все-таки он - олимпийский чемпион с одной стороны, переходит в профессионалы, вот он идет пока без поражений, добирается вроде бы до боя с Владимиром Кличко, хотя он, мне кажется, рано все это делает. В чем он переучивается, в чем он меняется?
Я больших перемен не увидел у него. Конечно же, хотелось бы, чтобы он больше занялся защитными действиями и больше подкачался. И, конечно, ему надо немного похудеть, я так думаю. Он все-таки набрал большую массу. Ему надо быть пошустрее, двигаться лучше. Он все-таки медленноватый. Хотя, он последний бой хорошо провел, слава Богу. Дай Бог, чтобы всегда были такие соперники (улыбается).
Давайте поговорим о Кличко, все-таки тема такая острая. Вы как считаете, это действительно лучший тяжеловес на сегодняшний день?
На данный момент – да. Я последний бой посмотрел, он здорово вырос. Во-первых, он набрал мышечной массы и работает очень технично. Мне очень понравился последний его бой. Хотя до этого у меня были сомнения.
Вы говорили сейчас о Поветкине, о том, что ему нужно сбросить лишний вес – это разница в работе ногами, как я понимаю?
Конечно. Во-первых, ему надо будет обязательно подходить к Кличко, врываться к нему на дистанцию. Кличко не будет давать возможности ему подойти, он будет его держать на дистанции и, как у нас говорится, окучивать с правой руки. Саше надо просто войти в эту дистанцию, надо подобраться к нему, тем более, что Кличко и на левой руке держит. Он, правда, открытый очень, но он на левой руке хорошо держит противника.
Александр Беленький, обозреватель «Спорт-Экспресс», говорит, что такого джеба, как у братьев Кличко, не было вообще ни у кого в истории бокса, и они стали первыми, кто стал использовать это движение не для контроля дистанции, а для атаки. Бьют настоящий удар, причем, как лошадь копытом.
Ну, правильно, потому что 95% победы – это левая рука, как всегда раньше говорили тренера. Левая рука должна работать, как отбойный молоток. Он должен на дистанции так чувствовать противника, удерживать его на дистанции одной левой рукой. Поэтому надо качать руку, есть специальные упражнения. Качают руку, чтобы она не уставала. А главная артиллерия – это, конечно, задняя рука.
Когда против тебя левша твоего уровня, ты сразу теряешься?
Надо просто чаще тренироваться с левшой. Тогда ты его будешь чувствовать точно также, как и правшу. Я, например, с левшами очень много работал, у меня нет ни одного поражения от них, я всех левшей наших «убрал».
Сейчас все говорят о том, что Китай установит рекорд по количеству золотых медалей на Олимпиаде, всех победит. В боксе китайцы могут удивить мир?
Я думаю, что, конечно, 1-2 человека у них там будут хороших. Во-первых, они дома. Конкуренция будет большая. Кроме них еще будет масса других стран, которые привезут сильных боксеров – та же Куба, те же Штаты привезут 1-2 хороших боксеров. Конечно, будет большая конкуренция, будет трудно. И нашим будет трудно. Но я думаю, что наши должны взять медали.
Если говорить о перспективах российской сборной на Олимпийском турнире, наверное, больше всего волнительных ожиданий связано с Олимпийским чемпионом Афин Алексеем Тищенко, потому что Поветкин ушел в профессионалы, в тяжелых весах у нас сменился состав, а Тищенко едет защищать свою Олимпийскую медаль. Защищать ведь всегда тяжелее.
Намного тяжелее, чем завоевывать ее.
Вы говорите, что бокс непредсказуем – это понятно – но все-таки, объективно, тот же Тищенко фаворит в своей весовой категории?
Да, конечно! Я считаю, что все, кто отобран сейчас в сборную – это и есть фавориты сборной России. Это те, кто потенциально могут выиграть.
Кстати, расскажите про сгонку веса.
Скажу честно, я сам сгонял вес, хотя и в тяжах боксировал. У меня было, когда я себя распускал, где-то килограмм 105. И мне приходилось свой вес убирать до 93-94 килограмм. Да, я по 9-10 килограмм гонял. Я знаю, что это такое – это очень тяжело. И держать его в те дни, Олимпийские 2 недели, тяжело. После того, как человек взвесился, он сразу пойдет мяса съесть, напьется воды, и у него вес сразу поднялся. За бой может сгореть килограмм-полтора, а еще килограмм-полтора остается. А вдруг тебе завтра опять боксировать? Снова надо гонять вес. Это можно достичь только тренировками или в баню пойти. Но все это может выбить из сил. Поэтому нужно контролировать свой вес, это, конечно, трудно. Трудно, но это необходимо.
У Кубы сейчас проблемы, потому что впервые за многие годы они не смогли получить 11 лицензий. Они не во всех весах будут представлены. Как вам кажется, уход их легендарного тренера Альсидеса Сагарра из сборной сказался на них вообще? Вы знаете, наверное, этого человека?
Да, я очень хорошо его знаю. С 75-го года. Сагарра был великий тренер! Во-первых, он умел найти подход к своим ученикам. Он, конечно, себя окружал очень хорошими тренерами. Тот же Гарбей – сейчас он тренер, но не в составе сборной, а на периферии. Но все равно, он тренирует, передает свое мастерство. Я думаю, что рано или поздно все вернется на круги своя. Не то, что Сагарра придет, а придет такой же классный тренер, теоретик и практик, который снова будет поднимать бокс на Кубе.
А в чем секрет главного тренера сборной? Ведь в боксе надо найти язык не только с одиннадцатью разными боксерами, весом от 48 до 91 кг…
Ведь это разные менталитеты – человек маленький, проворный характер, человек побольше – другой характер. Их всех же надо как-то объединить. Это психология должна быть тренера. Тренером должен быть большого ума человек. Я с Сагаррой общался достаточно много, он мне напоминал философа – он так говорит, размышляет. Он очень тонкий человек. Он умеет найти подход к любому ученику, к любому тренеру.
Да, я помню, как он 2 чемпионата подряд в перерыве между раундами пощечины отвешивал всем ученикам.
Между прочим, пощечина в Америке считается, как «Здравствуйте». Американцы любят похлопать по щеке. Для нас это сразу оскорбительно может быть, а у них это нормально.
Как вам нынешний главный тренер сборной? Он, конечно, очень известный боксер, но надо сказать, что тренер молодой, правильно?
Лебзяк Саша. Да, он молодой, но он, как боксер, был классный, так же он хорош и как педагог. Много что про него говорят, но я знаю, что он поступает правильно. Я наблюдаю за ним постоянно, могу сказать, что он не делает ошибок. Или если делает ошибку, то тут же ее исправляет. Когда был Кубок мира у нас в Москве здесь, наши не выдерживали физически весь бой. Он сказал, что мало уделяли на физическую подготовку времени, что будут по-новому решать этот вопрос. Сам говорит это откровенно. Он понимает все. Ему трудно знаете почему? Он находится в одном временном поясе своих боксеров и сам недавно еще боксировал. Ему, конечно, трудно. Они раньше были друзьями, все вместе бегали, тренировались, и вдруг ему надо быть начальником, надо командовать ими. Это очень морально тяжело. А он переступил через это, он с ними работает. Сашка толковый. И как боец, и тренер толковый.
А вам тренерская деятельность?
У меня есть клуб в городе Мытищи, а второй в Химках. Еще есть филиалы. В Туле клуб открылся буквально год назад. В основном, у меня времени хватает тренировать пацанов только летом, когда у меня лагерный сезон. У меня есть несколько гектар земли, куда я вывожу пацанов, они живут в палатках, бегают кроссы, купаются в Волге, занимаются физической подготовкой. Дело в том, что меня благословил на этот клуб батюшка. Благословил на этот клуб, чтобы все до 16 лет ходили бесплатно. А вот с взрослых людей можно зарабатывать на этом деньги. Но какие там деньги можно заработать, если их там приходит 20 человек, предположим. А пацанов много, которые у меня бесплатно тренируются. Есть тренера, очень классные тренера и боксеры были известные – Саша Бирюков, например, или заслуженный тренер Пеньков Александр.
То есть, это социального рода проект получается? Чтобы дети не болтались на улице?
Конечно. Понимаете, у кого-то есть возможность платить, в теннис играть, биатлоном заниматься или куда-то еще. А них нет денег. Они ищут что-то бесплатное. Это все, чтобы пацаны могли отойти от улиц. Чтобы они не болтались где-то, а могли заниматься спортом, развивали физические данные, бегали. Я не требую большого результата от них. Если есть хороший боксер, можно требовать от него результата, а простые пацаны должны просто иметь отдушину в этом зале, растрачивать свою энергию.
Есть тренера, которые занимаются тренировочным процессом. Я – организатор, администратор, ищу деньги, чтобы вывести их на соревнования, обеспечить свой лагерь, чтобы они приезжали и чувствовали там себя людьми.
А вообще в жизни боксера закончившего карьеру, интересный момент, вот с нами поедет на Олимпиаду Наташа Рагозина, которая будет там работать. У нее есть любимая история, когда в Турции во время отдыха, как обычно, подвыпившая какая-то компания, ее узнали, сказали: «Да ну, какая ты чемпионка, что такое женский бокс?! Ну ударь меня!». Она долго отшучивалась, когда шутки закончились, то ткнула легонько. Ей говорят: «Это все, что ты умеешь?» Тут пришлось уже ударить. Человек очнулся уже только на следующий день, правда прибежал с бутылкой и конфетами. В вашей жизни как это было, когда вы закончили карьеру? Наверняка, возникали какие-то ситуации, когда говорили, Высоцкий, покажи, что ты умеешь.
Конечно, были ситуации, когда провоцируют, но это надо просто чувствовать. Есть люди, которые хамят, даже просто не зная меня, этого я терпеть не могу. Тогда я их останавливаю. Мастерство не пропьешь (смеется). Бывало, что и каратисты меня вызывали, борцы, мол, идем, подеремся. Ну, идем (улыбается).
Ну и как?
Потом я возвращаюсь (смеется).
Хорошо, а как вы объясните дикую историю с Романчуком, случившуюся во Владивостоке? Не будем трогать ее содержания, потому что это слишком далеко, и никто не знает правды. Но, что меня удивляет, зачем боксер, отобрав пистолет, стреляет?
У меня такое мнение, что это была какая-то случайность, может быть. Когда он выбивал пистолет, он мог выстрелить. Мы же не знаем, что конкретно произошло.
Хорошо, вот вы пришли с супругой в ресторан, за соседним столом начинается какая-то история. Хамство, крик, мат. Что вы будете делать?
Сказал бы: "Ребята, прекратите".
Не хотят угомониться.
Если это бар, то есть охрана, наверняка.
Допустим, не может помочь охрана.
Ну, надо уходить (улыбается). Я же вам правду-то не скажу. Я же не знаю, как там будут вести, неожиданно все.
Расскажите, что такое «пробитый боксер»? Очень часто применяют это словосочетание болельщики, не всегда, правда, зная, что оно означает.
Просто если 2 или 3 раза человека ударили в боксе так, что он попал в нокдаун, то это называется «пробитый». Но это все ерунда, потому что есть специальное упражнение, которое разрабатывает вестибулярный аппарат, улучшает его деятельность при этих тренировках. Это упражнение показал один космонавт, Попович. Суть в том, что принцип как в центрифуге – стоишь на месте и делаешь вращения.
То есть, это позволяет с меньшими потерями выходить из нокдаунов, из ударов, которые тебя вывели?
Конечно. Это, во-первых, чувствительность мозжечка становится меньше. Есть сотрясение, но оно не такое сильное. Нет нокаута глубокого, что говорят, что мозги отшибло. Такого нет у нас. Бывает, когда точно пропустишь удар. У меня тоже было так же.
Кстати, как выглядит нокаут? Не когда ударил, и соперник лежит, а когда тебя ударили.
Я никогда в нокауте не был, так что не знаю. В нокдауне был. Небольшой стресс, как обморок. Темно в глазах и сразу светло.
Вам считали?
Да, считали.
И ни разу не досчитали?
Нет, не досчитали ни разу. У меня 186 боев, из них 156 я выиграл.
А современные боксеры бьются гораздо меньше?
Дело в том, что у нас в любителях раньше было положено 22-25 боев в год провести.
А то, что обыватели считают профессионалов лентяями? Мол, два раза в год вышел на ринг, что это такое?!
Так подготовиться надо. И к 12 раундам, а не к 3. Весь период боя надо выдержать и морально, и физически. Плюс, от предыдущего боя надо отойти и вылечиться. Поймите, это только высокого ранга боксеры работают 2 раза в год. А если среднего уровня профессионал, он работает по 10 боев в год.
Мне кажется, что печальная иллюстрация того, что иногда не стоит торопиться – это пример Романа Кармазина, который спустя полтора месяца пошел на ринг после своего предыдущего боя, толком не восстановившись, не подготовившись. И все. И вряд ли он к следующему бою подойдет еще.
Это печальный факт, да.
Скажите, пожалуйста, ваше отношение к женскому боксу?
Честно говоря, я всегда говорю это в шутливой форме, но лучше пусть они занимаются боксом, чем стоят «на панели». Они должны уметь себя защищать, прежде всего. Многие родители приводят девочек и говорят, что хотят, чтобы их девочка могла себя защитить.
Хорошо, а та же Рагозина, владелица 7 поясов? Приходит в часовую мастерскую батарейки поменять, сразу человек узнает, чуть ли не на колени падает. Насколько серьезно это стоит воспринимать?
Каждый человек относится по-разному. Меня же тоже люди узнают, просят сфотографироваться. Да, пожалуйста! Я всегда готов любому человеку, который придет ко мне, хочет взять автограф, я ему дам, расскажу что, как, чем заниматься, если будут какие-то вопросы. Надо просто проще относиться, он такой же человек, как и они.
Еще одно, о чем обязательно хотелось бы сказать несколько слов, это история со съемками в кино. Как это у вас получилось?
Да как-то позвонили и сказали, что просят сняться в кино. Я засмеялся, сказал: «Да какой я актер?!» Я никогда им не был. Хотя, у меня отец актер и художник, в театре в Магадане работал. Попросили приехать. Я еще попросил благословения батюшки, так он сказал: «Все, иди, снимайся!». Сериал «Громовы». Я там играю тренера этого мальчика. Сыграл как смог, сказали, что хорошо.
А в Магадане, скажите, почва какая-то особенная? Боксеров оттуда выходит много.
Школа была хорошая. Магаданская школа. Рыбаков, Лебзяк. Много очень боксеров, которые вышли оттуда. И тренера были хорошие.
