Однажды специально для боксеров будет написан блюз. В нем будет неторопливо петь гитара, мягко вздыхать тромбон и звенеть колокол. ----------------------— Санни Листон
Бокс приносит мне постыдное удовольствие. Я его одновременно обожаю и ненавижу. Я высоко его ценю, но я также в числе первых, кто крикнет «Остановите поединок!», когда он превращается в одностороннее избиение, а не честный, конкурентный спорт.
В редких случаях бокс превращается в свою лучшую сущность — искуссто ударить и не быть ударенным в ответ. Кровавый балет, геометрия хитрости. Однако, гораздо чаще бокс поворачивается к нам своей худшей стороной — фальшью, жестокой пародией, несправедливостью, эксплуатацией и смертью.
Этот спорт всегда балансировал на грани дозволенного. Пятьдесят лет назад спортивный журналист Джимми Кэннон назвал его «кварталом красных фонарей спорта». Таким он и остался на сегодняшний день. Только стал хитрей.
Несмотря на свою темную сторону — или, скорее, благодаря этой темной стороне — бокс всегда был видом спорта, привлекавшим наибольшее внимание со стороны серьезных писателей, кинорежиссеров, художников и композиторов. Бокс глубоко проник в американскую культуру. Он аппелирует к кровожадности, лежащей в основе человеческой природы.
Бокс вдохновил таких писаталей, как Норман Мейлер, Альберт Камю, Эрнест Хемингуэй, Джойс Кэрол Оутс, Джеральд Эрли, Эй Джей Либлинг, Джек Лондон, Пит Гамилл, Джеймс Элрой, Бадд Шульберг, Ник Тошес, Леонард Гарднер, В.С. Хайнц, Гей Талезе, Тед Хогленд и Дэвид Ремник.
Про бокс было снято больше выдающихся фильмов, чем про любой другой вид спорта: , , , , , , первый фильм из серии Рокки, , (On The Waterfont — в нем Марлон Брандо сыграл боксера по имени Терри Маллой, сдавшего бой по приказу мафии). Две лучшие песни Боба Дилана написаны о боксерах: Кто убил Дэйви Мура (Who Killed Davey Moore?) и Ураган (The Hurricane).
Даже сейчас, в условиях отсутствия мегазвезды уровня Джека Демпси, Джо Луиса или Мохаммеда Али, бокс является большой индустрией с годовым оборотом в 500 миллионов долларов США. Он все еще предоставляет многим надежду вырваться из нищеты. И он все еще «Американский театр трагедии», как назвала его Джойс Кэрол Оутс.
Ежегодный бокс-бюджет НВО составляет 75 миллионов долларов. Бюджет Showtime равен 25 миллионам. Благодаря технологии PPV (pay-per-view — дословно: плати за просмотр, — система трансляции программ, просмотр которых требует отдельной оплаты) второй поединок между Тайсоном и Холифилдом принес 100 миллионов долларов. Мегабои все еще являются сердцем мотовской экономики азартного Лас-Вегаса. Телеканалы HBO (AOL Time Warner), Showtime (Viacom) и ESPN (Disney) получают большие прибыли с трансляций боксерских поединков. Бокс кормит корпоративную систему.
Проблема в том, что бокс является бесконтрольным. Кроме штатов Невада и Пеннсильвания, местные комиссии по боксу — это просто цирк. Как правило, их управляющими являются мелкие политики местного пошиба, заинтересованные только в одном — бесплатных билетах в первом ряду лицом в телевизионные камеры.
Эта ситуация стала настоящим проклятьем в 1967 году, когда каждая существующая в стране комиссия по боксу поддержала несправедливое лишение Мохаммеда Али его титула и без суда и следствия аннулировала его лицензию и право зарабатывать себе на жизнь. Комиссия Нью-Йорка, возглавляемая бывшим конгрессменом от Республиканской партии, аннулировала лицензию Али в тот же день, как основе своих религиозных убеждений он отказался от призыва в армию. Через четыре года Высший суд принял единогласное решение о законности и искренности религиозной позиции Али относительно войны во Вьетнаме. Однако все местные комиссии, управляемые политиками, объявили Али бойкотт, не потрудившись даже провести слушания, где он мог бы попытаться отстоять свою позицию.
И сегодня комиссии по боксу в каждом штате демонстрируют такой же непрофессионализм, как во времена Али. Их политическая пассивность и привела к тому, что бокс эволюционировал в высшей степени странную экономическую систему, являющуюся наполовину монополией и наполовину пиратством.
Бокс совершенно непохож ни на один другой вид спорта. В нем не существует единых стандартов безопасности и охраны здоровья, так как не существует общенациональной службы, ответственной за эти вопросы. В боксе нет лиг, групп, классов, и нет расписаний. Каждый поединок является отдельным мероприятием, независимой сделкой. В боксе не существует рациональной структуры. Бокс — это царство хаоса, в природе которого — противиться реформам любых видов. Средний болельщик не имеет даже понятия о том, что представляет из себя бокс как структура.
В бейсболе, например, таблицы отражают реальность, подвластную измерениям. А вот рейтинги в боксе (которые, по идее, должны отражать месторасположение бойцов отностильно друг друга на основе их силы и достижений, в то время как номер один рейтинга должен получать неоспоримое право на титульный бой) в лучшем случае являются взятыми с потолка, а в худшем — насквозь коррумпированы, и места в них продаются за наличные. Все, кто имеет отношение к боксу, осознают, что три организации, составляющие мировые рейтинги боксеров (Всемирная ассоциация бокса — WBA, Всемирный боксерский совет — WBC, Международная федерация бокса — IBF), по сути своей являются фарсом. Они заставляют чемпионов платить громадные сборы за то, чтобы их защиты были санкционированы этими организациями. Они отбирают титулы у чемпионов, если те отказываются играть по их закулисным правилам. Они манипулируют рейтингами и совершенно не обращают внимания на реальные достижения бойцов. Они назначают некомпетентных судей на поединки. Они больше похожи на бандитов, чем на федерации и ассоациации.
Никто не может подвергнуть сомнению счет в баскетболе. Мяч должен пролететь сквозь кольцо. В боксе нет ничего несомненного. Победа и поражение — это объекты воображения судей. Первое место в рейтинге может быть продано с аукциона. Бойцы получают за свою работу не ту сумму, которая указана в их контрактах. Никто не занимается аудитом денег. В боксе сплошь и рядом встречаются такие конфликты интересов, которые являются категорически неприемлемыми в таких преимущественно «белых» видах спорта, как теннис, гольф или автомобильные гонки.
В теории, менеджер должен обеспечивать своим бойцам наиболее выгодные для них экономические условия. Задача промоутера — обеспечить максимально возможную прибыль с мероприятия. Однако прошли уже десятки боев, в которых менеджером боксеров выступал Карл Кинг, а промоутером был его родной отец, Дон Кинг, являющийся лидером среди промоутеров с 1974 года, и получивший за это время более 200 миллионов долларов прибыли. В поединках, устроенных Бобом Арумом, подобные конфликты интересов также не редкость.
Если сын промоутера представляет обоих боксеров, то какие у него шансы получить справедливое вознаграждение? Более того, я слышал от многих бойцов, что Кинг запрещает им пользоваться услугами собственных адвокатов и бухгалтеров! Майк Тайсон подал в суд на Кинга, потому что его менеджеры фактически оказались работниками Кинга, и проявляли лояльность по отношению к Кингу, а не к Тайсону.
Я терпел эту организованную жадность и цинизм многие годы благодаря редкому появлению таких талантов, как Шугар Рей Робинсон или Мохаммед Али. Или за такие классические бои, как Рей Леонард против Томми Хирнса или Мохаммед Али против Джо Фрейзера. Для меня Робинсон был самым совершенным бойцом. У него были скорость, грация, храбрость, ударная мощь, стиль, ум, гибкость и сила воли. Он был Энштейном ринга. Он был для бокса тем, чем Шекспир был для театра.
В 1998 году я был сопродюсером документального фильма о жизни Рея Робинсона, показанного на НВО. Во время работы над этим фильмом я выяснил, что Рей ненавидел бокс. В 1948 году он убил соперника, Джимми Дойла, и после этого он навсегда потерял любовь к делу, в котором был гением. «Это просто работа. Я вовсе не наслаждаюсь этим», — сказал однажды Рей в интервью Эдварду Мюрроу. Я всю жизнь ждал появления нового Робинсона, но так и не дождался. А теперь, зная, какие проблемы со здоровьем возникли у него на закате жизни, и то, с каким отвращением он относился к своему дару, я задаю себе вопрос: а стоило ли так самозабвенно ждать?
В прошлом июне я стал свидетелем того, как боксер по имени Бетховен Скоттленд был убит прямо в ринге. Поединок проходил в Нью-Йорке. Смерть Скоттленда наступила в результате полного попустительства со стороны организаторов и врачей. Я видел, как другие боксеры проваливались в смертельную кому. Особенную известность получил случай Бенни Парета в 1962 году. Однако случай Скоттленда особенно меня потряс, так как его смерть можно и нужно было предотвратить. Хапуги-политики, управляющие комиссией по боксу Нью-Йорка, не справились со своими обязанностями. Присутствующие на поединке врачи не вмешались несмотря на то, что на ринге происходило очевидное и бесспорное одностороннее избиение. При виде этой бессмысленной смерти что-то перевернулось в моем сознании. Чувство стыда стало перевешивать удовольствие. Теперь я убежден, что боксу требуется генеральная уборка, иначе я отказываюсь продолжать его смотреть.
Я познакомился с большим числом боксеров. Многие из них мне нравятся, как люди. У них нет ни пенсий, ни страховки, ни профсоюза, ни права голоса. На каждого разбогатевшего Джорджа Формана приходится тысяча никому не известных парней, у которых заплетается язык, отказывает память, и чей банковский счет совершенно пуст.
Однажды я спросил чемпиона 50-х годов, бостонца Тони Демарко, почему большинство бывших боксеров, с которыми мне довелось поговорить, ведут себя так скромно и вежливо и с такой радостью реагируют на проявление к ним внимания?
«Потому что из наз выколотили всю злость», — ответил на это Тони.
Почтенной публике в общем-то плевать
В 2001 году бокс стал совсем другим по сравнению с тем, что показано в фильмах 50-х годов. Гангстеры больше не врываются в раздевалки, дымя сигарами, и не шепчут на ухо боксерам «Сегодня не твой день, парень. Ты упадешь в шестом раунде». Сегодня коррупция стала более скрытной, сложной и систематизированной. С договорных боев акцент сместился в сторону договорных рейтингов, хотя частенько происходит и фальсификация результатов встреч, особенно в процессе создания «белых надежд».
Лу Дибелла руководил отделом бокса на НВО в течение 11 лет. Теперь он явлется «советником» чемпиона мира в среднем весе Бернарда Хопкинса. Дибелла — юрист, выпускник Гарвардского университета, и он является горячим сторонником реформирования бокса.
«Существующая система просто создана для обмана, — сказал мне Дибелла. — Она устроена так, чтобы держать бойца в неведении. Никто не заботится об экономическом благосостоянии бойца».
«Почтенной публике по большому счету плевать, — продолжил Дибелла. — Люди говорят: а, это же просто бокс, ведь он всегда был грязным. Почтенной публике плевать, потому что почти все боксеры или черные, или латиносы. Бокс — это спорт низшего социального класса. Даже русские боксеры, и те — беднота. Если бы игрок в гольф или бейсбол подвергался такому издевательству или получал бы такие травмы, по всем телеканалам страны уже бы показывали слушания в Конгрессе».
«Существующий закон устанавливает между промоутером и бойцом отношения типа «работодатель-подчиненный», — добавил Дибелла. — Большинство боксеров заключают договора, не имея юридической поддержки и защиты. Промоутеры стали настолько властными, что это привело к упразднению функций менеджеров. Два-три влиятельных промоутера сгребают львиную долю всех доходов. Они вовсе не рискуют, как это делали Текс Риккард и Майк Джейкобс шестьдесят или семьдесят лет назад. Ведь их прибыль гарантирована телеканалами и казино. Промоутер ведет все переговоры, связанные с деньгами, а боксер не имеет об этом ни малейшего представления».
На протяжении десяти недель я занимался исследованием этой гламурной сточной канавы, в которую превратился бокс, и попытался применить к этой трущебе трагических смертей свое понимание экономики. Я вижу в боксере эксплуатируемого рабочего, в спортзале — фабричный конвейер, а в промоутерах — эксплуататоров-грабителей. В телевизионных каналах и казино я вижу банкиров. Вместо арены я вижу угольную шахту, опасность от работы в которой проявляется не в виде осадка на легких, а кровоизлияний в мозг. Я вижу в боксе опасное, бесконтрольное действо, начисто лишенное романтики. Нет ничего философского в ударе кулаком в печень.
Бокс стал похож на кошмарную автокатастрофу. Я могу смотреть на это только в том случае, если одновременно с этим я пытаюсь спасти ее жертву. Я чувствую, что я должен сделать все в моих силах, чтобы улучшить эту гламурную сточную канаву, иначе мне придется навсегда ее покинуть. Вот почему эта медитативная статья закончится конкретным предложением о принятии нового закона в защиту боксеров. Лучшим способом продемонстрировать свое уважение к рабочим я считаю попытку очистить их рабочую атмосферу от загрязненения и токсичности.
Смерть в ринге
В июне 2001 года Бетховен Скоттленд получит предложение выступить в Нью-Йорке против не потерпевшего ни одного поражения Джорджа Джонса. Скоттленд в последнюю минуту заменил другого бойца, отказавшегося от боя. Джонс был на четыре фунта тяжелее его и на три дюйма выше. Промоутером поединка был Дино Дува, который так же был менеджером Джонса — налицо конфликт интересов, недопустимый в любом другом виде спорта.
Сын пианиста и воспитанник одного из балтиморских спортзалов, в котором от отзывался на прозвище «Пчела» («Bee» так же означает первую букву его имени), Скоттленд согласился заменить соперника Джонса, потому что он был банкротом и нуждался в деньгах. Он не выходил в ринг на протяжении 329 дней. Этот бой планировалось показать на всю страну на канале ESPN2. Пчеле пообещали гонорар в размере 8 тысяч долларов за 10-раундовый поединок. Скромное вознаграждение по всем меркам. Пчела был независимым агентом, у него было контракта с промоутером или с телеканалом.
С 1970 года около 50 профессиональных боксеров погибли в ринге. Большинство из них придерживались кодекса бойца и поплатились жизнью за свою храбрость. Так произошло с Бенни Паретом, Вилли Классеном, Стефеном Джонсоном, Джимми Гарсией, Бобби Томаселло. А также с Бетховеном Скоттлендом.
Пчела подвергся ужасному избиению. Он отказывался прекратить бой пока не упал в десятом раунде от кровоизлияния в мозг. Он был в коме. Рекорд Скоттленда на момент боя был 20-7, и он не был большим панчером. У него просто было большое сердце и большая мечта, что бокс поможет ему, его жене, их троим детям и его матери вырваться из нищеты.
После того, как я просмотрел запись боя трижды, я не сомневаюсь, что или врачи в рингсайде, или рефери должен был остановить поединок задолго до случившейся трагедии. Три врача были назначены Атлетической комиссией Нью-Йорка наблюдать за этим боем: Джеральд Варлотта, Барри Джордан и Руфус Сэдлер. Ни у одного из них и в мыслях не было выскочить в ринг после седьмого раунда и посветить фонариком в глаза Скоттленда. Отсутствие реакции зрачков на прямые лучи света сразу бы продемонстрировали наличие травмы мозга.
Доктор Сэдлер соообщил репортерам в тот вечер, что травмы Скоттленда «скорее всего не опасны для жизни».
Приведу резко противоположный пример: я неоднократно видел, как доктор Маргарет Гудман собственно лично вмешивалась в ход поединков и очень своевременно требовала их остановки. Я видел, как она безошибочно определяла повреждения роговицы глаза или травму мозга всего лишь за несколько секунд между раундами. Она использовала для этого всего лишь свой карманный фонарик. Она сохраняла профессионализм и никогда не ударялась в панику.
Тот поединок шел в прямом эфире на канале ESPN2. Комментатор боя, Макс Келлерман, несколько раз вслух восклицал о необходимости остановить поединок. Вся страна слышала нотки ужаса в голосе Келлермана.
Через шесть дней я встретился с Максом Келлерманом. Он мне сказал: «Я видел, к чему все шло. Тот парень принимал слишком много ударов в голову. Я видел, как умер Бобби Томассело в поединке, который также транслировался ESPN2. У них была ничья, а потом Бобби вдруг провалился в кому. Я всегда ратовал за то, чтобы рефери и врачи в рингсайде ставили вопросы безопасности бойцов превыше всего».
На записи слышно, как Келлерман еще в четвертом раунде сказал: «избиение Скоттленда становится брутальным». В пятом раунде Скоттленд пропустил 25 ударов в голову подряд, пока был заперт в углу ринга.
«Вот! — закричал тогда Келлерман. — Вот как появляются серьезные травмы!»
Избиение продолжилось в седьмом раунде. «Меня очень тревожит то, как много ударов пропустил Скоттленд, — произнес тогда Келлерман. — Эффект от такого количества ударов часто сказывается после боя... Происходит такое, о чем страшно говорить вслух».
После седьмого раунда Келлермен сказал: «Люди в углу Скоттленда должны спросить себя: стоит ли оно того? Ради чего он подвергается такому избиению? Имеет ли смысл подвергать риску жизнь только ради того, чтобы продержаться парочку последних раундов? Я бы ответил нет».
Ни один из трех врачей, назначенных комиссией, не проверил состояние Скоттленда после кошмарного избиения в седьмом раунде. Телевизионный комментатор увидел, что поединок необходимо остановить. Но не квалифицированные врачи. Их фонарики остались лежать в их сумках.
За 45 секунд до конца боя Скоттленд наконец упал от обширного кровоизлияния в мозг. Келлерман произнес: «Я чувствую тошноту. Почему они это допустили?»
В песне Дилана про гибель Дэйви Мура в 1963 году он описывает, как рефери, менеджер и толпа зрителей снимают с себя ответственность за трагедию. Текст песни особенно мудр в том смысле, что Дилан обратился за ответом сразу к большому количеству «подозреваемых». Ведь в любой трагедии подобного рода бессмысленно искать одного виновного.
Скоттленда мог спасти рефери. Его могли спасти его же секунданты. Но главным обвиняемым в этом деле проходит комиссия по боксу. И это не только мое мнение, но также большинства свидетелей той трагедии. Комиссия наняла на работу и назначила тех троих врачей. Руководство комиссии присутствовало на поединке. Они могли вмешаться.
Кумовье в комиссиях
В прошлом году Уалли Мэтьюс и я написали серию из 15 статей в New York Post, в которых подвергли Атлетическую комиссию Ньй-Йорка (АКНЙ) жесткой критике за политику патронажа, отсутствие компетенции, конфликты интересов и в особенности за халатность в отношении безопасности здоровья бойцов.
Канцлером комиссии был Ларри Манделькер, который также занимал пост канцлера Республиканской партии в штате. Он является юристом, специализирующимся на выборных технологиях, и очень слабо разбирается в боксе. Экс-чемпион мира Флойд Паттерсон пал одной из первых жертв презрения со стороны политиков как раз во время управления Менделькером комиссии по боксу.
Том Гувер был вице-комиссаром и работал под руководством губернатора Марио Куомо (известный некогда демократ, всерьез рассматривался в качестве возможного кандидата на пост президента США в выборах 1992 года). В 1995 году Манделькер пригласил его к себе и предложил место председателя в обмен на то, чтобы Гувер перешел в ряды Республиканской партии и принял участие в перевыборах Джорджа Патаки (соперник Куомо на место губернатора в выборах 1994 года, дважды успешно переизбирался в 1998 и 2002 годах). Гувер с негодованием отклонил это предложение.
После смерти Скоттленда Гувер сказал мне: «Этот парень не должен был умереть. Комиссия действовала совершенно бестолково. У них нет ни единого человека, способного действовать в кризисных ситуациях вроде этой».
Одним из трех комиссаров был Марк Корнштейн. Он получил это место, потому что начиная с 1997 года его отец Дэвид выделил более 200 тысяч долларов на избирательные кампании республиканцев Руди Джулиани, Алфред Дамато и Джордж Патаки. В АКНЙ есть «специальный ассистент» по имени Джеймс Полсинелло, который получает 76 тысяч долларов в год за то, что собрал для Патаки средств на сумму около 27 тысяч. В АКНЙ также есть «исполнительный директор» по имени Тони Руссо — еще один сторонник республиканцев, время от времени появляющийся на людях. Его тихо убрали с поста после того, как мы пролили свет на его нелегальные действия во время церемонии взвешивания между Артуро Гатти и Джои Гамаче, прошедшей в Нью-Йорке в феврале 2000 года. Руссо был главным супервайзером церемении взвешивания, и именно он позволил Гатти быстро сойти с весов после того, как стрелка указала сильный перевес. Тренер Гамаче, Джимми Гленн, выразил немедленный протест, заметив, что Гатти весит намного больше, чем было оговорено контрактом, и потребовал, чтобы тот вновь встал на весы. Однако Руссо, в чьи функции в том числе входило обеспечение справедливой процедуры, сказал Гленну: «Заткнись и не шуми!»
В бою Гатти весил на 15 фунтов тяжелее своего соперника (телеканал НВО провел собственную процедуру взвешивания в раздевалках бойцов). Фактически, бойцов разделяли сразу две весовые категории. Такая разница в весе запрещена правилами. Гамаче оказался в глубоком нокауте во втором раунде. Две ночи подряд он провел в больнице и по совету врачей навсегда оставил бокс.
«Меня отправили на бойню, и никому не было до этого дела», — сказал мне Гамаче. Он подал 5-милионный иск против АКНЙ за преступную халатность.
Случай Гамаче еще более драматизирует прямую связь между патронажем и некомпетентностью, между назначением «кумовьев» на высокие позиции и увеличением риска для здоровья бойцов. Случай Гамаче — это контекст трагедии Скоттленда.
Еще один случай подчеркивает связь между кумовьем и риском для здоровья. В прошлом году боец по имени Хосе Малдонадо, у которого был обнаружен вирус гепатита С (передается через кровь и является потенциально смертельным), получил разрешение на бой в одном и городов штата Нью-Йорк. Промоутером поединка был Джо Дегуардиа — бывший прокурор, имеющий дружественные связи в АКНЙ.
Малдонадо замещал одного из отказавшихся от боя оппонентов. Его кровь проверили за день до 4-раундового поединка. Работники лаборатории утверждают, что отправили результаты факсом и Дегуардии, и комиссии. Результаты, в которых черным по белому было написано: этот боксер заражен гепатитом С. Однако ни Дегуардия, ни комиссия не предприняли никаких мер и не запретили Малдонадо выходить в ринг. К счастью, зараженный боксер был нокаутирован в первом раунде и не успел пролить свою кровь на соперника или рефери. Через месяц Дегуардиа был уволен за халатностью кем-то из вышестоящих инстанций.
Когда убивали Пчелу Скоттленда, среди зрителей присутствовали 55 «испекторов и гостей» АКНЙ. Зрительный зал был похож на конвенцию Республиканской партии. Но ни одному из 55-и нахлебников не пришло в голову потребовать своевременной остановки боя.
Смерть опять стала катализатором реформы. Совсем как в движении в защиту прав человека. Совсем как после пожара на фабрике Triangle Waist в 1911 году (146 рабочих-иммигрантов, работавших в нечеловеческих условиях, сгорели заживо в результате пожара). Через два месяца после смерти Скоттленда губернатор Патаки назначил Рея Келли на место председателя АКНЙ вместо Мела Сутхарда. Это было мудрым решением. Келли когда-то работал в полицейском департаменте города Нью-Йорк и очень хорошо разбирался в боксе. Он был наделен негласным правом «навести порядок».
Одолжения на продажу
19 мая 1997 года агент ФБР Тереза Райли встретила председателя комиссии по рейтингам Международной федерации бокса Дага Биверса у порога его дома в Вирджинии. Биверс отвечал за размещение в рейтинге бойцов, оказывая тем самым непосредственное влияние на экономическое будущее этих людей.
Райли представилась, и произнесла вслух фразу из записи телефонного разговора Биверса с одним промоутером. «Я занимаюсь расследованием коррупции в боксе», — добавила Райли.
«Чего ж так долго ждали-то», — ответил на это Биверс. Тем самым он сразу дал понять, что ожидал подобного визита от ФБР.
«Казначей» бывшего президента IBF Роберта Ли быстро согласился стать информатором для ассистента государственного прокурора США Хосе Сьерры, чей офис был расположен в Нью-Арке. Раз в месяц, начиная с 1985 года, бывший офицер полиции Роберт Ли встречался с Биверсом в различных гостиничных номерах, забирал свою долю взяток и передавал ему указания о том, какого бойца нужно разместить на какой строчке рейтинга в зависимости от того, сколько за это было уплачено. Даже те бойцы, которые должны были получить место в рейтинге на основе своих достижений, выкидывались из списка, если их промоутеры или агены не платили взяток. Бойцы, покинувшие Дона Кинга, немедленно удалялись из рейтинга. Бойцы, подписавшие договор с Кингом, взлетали в рейтингах высоко вверх.
Когда Майкл Мурер подал в суд на IBF, его исключили из рейтинга в качестве наказания несмотря на то, что он был одним из лучших и экс-чемпионом IBF в супертяжелом весе. В своем исковом заявлении Мурер оспаривал решение IBF о размещении бойца Кинга Франса Боты в рейтинге выше Мурера. Именно заявление Мурера привлекло внимание прокурора.
За время сотрудничества Биверса с властями удалось сделать более 200 часов секретных видео- и аудиозаписей. В ноябре 1999 года Роберт Ли, его сын Боб Ли-младший и 85-летний чиновник IBF Билл Бреннан были арестованы по обвинению в участии в 32-х актах рэкета, подлога, сговора, отмывания денег и ухода от уплаты налогов. Показания по этому делу дал промоутер Боб Арум, бывший 60-х годах федеральным прокурором). Он признал, что ему пришлось выплатить IBF неофициальных 100 тысяч долларов за то, чтобы они санкционировали поединок Джорджа Формана. Промоутер из Нью-Джерси Дино Дува признался в выплате взятки в размере 25 тысяч долларов. Промоутер Седрик Кушнер признался в выплате взяток на сумму 100 тысяч долларов. Роберт Ли обвинялся в приеме взяток на сумму 338 тысяч долларов и в манипулировании рейтингом. Дон Кинг был во время это процесса назван «неарестованным участником сговора». Обвинительная сторона надеялась на то, то Ли выступит свидетелем против Кинга, но этого так и не произошло.
Я провел 15 часов за просмотром этих записей. Я ловил себя на мысли: как же зло банально! Все переговоры между Ли и Биверсом были по большей части скучными (улыбку вызывали только требования Ли готовить к каждому его приезду проституток из Норфолка, особенно «ту длинноногую», к которой Ли, по всей видимости, питал особую страсть и к которой отбывал после дележки денег).
Этим летом я встретился с Биверсом. Он сказал мне: «Я не жалею о том, что стал правительственным свидетелем. Главной причиной, почему я на это пошел, было то, то Ли ничего не смыслил в боксе, и ему было плевать на боксеров. Для него это был просто бизнес».
Записи выявили, что Ли пользовался простыми шифрами. Вместо «Дон Кинг» всегда говорили «Пушистик», Седрик Кушнер был «Толстяком». Взятки называли «индюшкой», «фаршем» или «женьшень».
Ли разместил в рейтинге боксера Кинга, не выигравшего за последние три года ни одного боя. Биверс говорил, что никогда не видел этого бойца. Когда Биверс спросил, за что ему присуждается место в рейтинге, Ли ответил: «Это парень Пушистика».
На протяжении всего 1998 года Ли настаивал на том, что Биверс удерживал Генри Акинванде на верху рейтинга, несмотря на то, что тот больше года не выступал из-за обнаружения у него гепитита С. Все объяснялось тем, что у Акинванде был контракт с Кингом. Биверс рассказал мне: «Кинг также оплачивал высокий рейтинг Франса Боты. На самом деле он этого не заслуживал».
Когда смотришь записи с передачей и подсчетом взяток, сердце кровью обливается при мысли о всех тех честных бойцах, у которых нет коррумпированных связей. Их постоянно исключают из фальшивых рейтингов. Они тяжело тренируются, честно дерутся и оказываются в итоге обманутыми и обворованными, у них отнимают возможность обеспечить безбедное будущее, так как в их углу нет никого, кто заплатил бы за них взятку. Коррупция в боксе — это преступление, ведущее к человеческим жертвам. Позиция номер один в рейтинге имеет экономическую ценность, так как она гарантирует титульный бой.
Одна из самых показательных записей была сделана 18 декабря 1998 года. Биверс прибыл в гостиничный номер с пачкой денег, прилепленной к его ноге скотчем. «С Рождеством», — сказал Биверс, передавая деньги Ли. «Сколько здесь?» — спросил Ли. «Здесь пять тысяч долларов», — ответил Биверс. На записе видно, как Ли ложит деньги в карман своего поджака.
Несмотря на это неоспоримое доказательство факта передачи взятки, суд присяжных признал Ли виновным только в отмывании денег и уклонении от уплаты налогов. Но и этого было достаточно, чтобы судья принял решение осудить его на 22 месяца без права обжалования. Вердикт вступил в силу 14 февраля.
В настоящее время Даг Биверс управляет спортзалом в Портсмуте. Он сказал мне: «Нужен всего один человек, чтобы весь спорт стал коррумпированным. Потому что тогда взятки начинают платить все подряд».
Седрик Кушнер сказал: «Я платил. С меня вымогали. Так работает эта система».
Договорные бои и белые надежды
Договорные бои происходят и сегодня. В августе федеральный суд присяжных признал виновными менеджера Бобби Митчелла и боксера Томаса Вильямса во взяточничестве и преступном сговоре. Это обвинение было вынесено в связи с тем, что Вильямс «сдал бой» Ричи Мелито-младшему в поединке, прошедшем на разогреве титульного боя между Холифилдом и Руисом в 2000 году.
В заявлении суда значится буквально следующее: «Начиная с марта 1995 года Митчелл и другие лица, причастные к организации боксерских поединков, вступал в неоднократные сговоры по проведению договорных боев с целью продвижения профессиональной карьеры Ричарда Мелито-младшего».
В 50-х годах об исходах поединков договоривались для того, чтобы обеспечить мафию прибылью со ставок. В современном мире о результатах боев договариваются затем, чтобы искуственно раздувать послужные списки супертяжеловесов с белым цветом кожи, которые не могут выигрывать полагаясь только на свои силы. Мелито — это медлительный, неповоротливый белый супертяжеловес с фарфоровой челюстью. Его менеджером был его отец, который когда-то работал следователем в полицейском департаменте Нью-Йорка.
Начиная с 60-х годов ведущие роли в боксе заняли чернокожие бойцы или боксеры латиноамериканского происхождения: Али, Дюран, Рой Джонс-младший, Хаглер, Прайр, Хопкинс, Алексис Аргуэлло, Томас Хирнс, Хулио Сезар Чавес, Тринидад, Мозли, Де Ла Хойя, Пернелл Уитакер, Ларри Холмс, Холифилд. Это привело к тому, что белая часть аудитории стала просто требовать появления белой звезды в боксе. Этот племенной комплекс неполноценности привел к тому, что фильмы из серии про Рокки Бальбоа стали мегахитам и лидерами прокатов. Существует громадный рынок для таких терапевтических фантазий с мстительно расовым оттенком. Жулики Митчелл и Мелито-младший считали, что если они искуственно раздуют рекорд Мелито, то они добьются многомиллионной сделки на поединок с какой-нибудь звездой, в котором Мелито выступит в роли новой большой белой надежды.
Работа Бобби Митчелла состояла в том, чтобы поставлять Мелито полуживые трупы, которые гарантировано упадут в самом начале встречи. Жуликам от бокса жизненно необходимо предсказуемость. Кое-кто видел, как подбородок Мелито реагирует на сильный удар, поэтому они не хотели рисковать своими инвестициями, выставив против своего бойца кого-то, кто пытался бы выиграть. Митчелл был «менеджером» двенадцати соперников, нокаутированных Мелито. В прошлом году Митчелл дал мне Мэтьюсу потрясающе откровенное интервью, в котором рассказал о подробностях своей работы в качестве агента Мелито по подбору соперников.
«Промоутеры нанимают меня для того, чтобы я защищал их инвестиции, — объяснял Митчелл. — Я им нужен не затем, чтобы их ребята проигрывали... Когда я ищу соперника для Мелито, в первую очередь меня интересуют слабые челюсти. Затем, среди них, я выбираю тех, кто давно не тренировался».
Рекорд Мелито составляет 27-1, 25 КО. Но его единственным настоящим боем был тот, который он проиграл Берту Куперу в 1997 году в Нью-Йорке. Купер выиграл (нокаутом в первом раунде) из-за того, что кто-то из комиссии по боксу пришел к нему в раздевалку и сказал ему, что ходят слухи, будто он собирается сдать бой, и если это так, то ему не заплатят. А деньги Берту были очень нужны.
Год назад боксер по имени Джон Карло рассказал мне, что он намеренно проиграл Мелито. Еще один боксер, Шелби Гросс, рассказал, что Митчелл предлагал ему 10 тысяч долларов за проигрыш, но он не согласился. Обвинение заявляет о том, что Митчелл заплатил Вильямсу взятку за поражение. Но ни слова не говорится об источнике денег.
В 1995 году Майку Тайсону понадобилось 90 секунд на то, чтобы уничтожить еще одну искуственно сделанную белую надежду — Питера Макнили. Этот заведомо неравный бой, организованный Доном Кингом, принес 96 миллионов долларов по системе pay-per-view, так как это был первый поединок Тайсона с тех пор, как он вышел из тюрьмы, где отбывал срок за изнасилование. Макнили вышел на бой с послужным списком, хорошо выглядящим на бумаге: 36 побед при одном поражении. Но это резюме было фальшивым. Его бои были договорными. Так было нужно, чтобы его рекорд хорошо выглядел.
Суммарный послужной список соперников Макнили, подобранных для него что называется вручную, составлял 301 поражение в 422 боях. Перед тем, как их посчитали достаточно слабыми, чтобы встретиться с Макнили, они 132 раза оказывались в нокауте. Все они были беженцами из реабилитационных наркоклиник, боксерами, ушедшими на пенсию и потерявшими форму мешками, зарабатывающими себе на жизнь в качестве разнорабочих.
Менеджером Макнили был Винни Вечионе. Он и подобрал Макнили всех этих оппонентов. Вечионе также подобрал около дюжины соперников Мелито, если это не удавалось Митчеллу. Сильверст Сталлоне мог бы подать в суд на Митчелла и Вечионе за нарушение копирайта.
Дон Кинг был отвратильным промоутером для хороших черных бойцов, но одновременно с этим он был превосходным промоутером для отвратительных белых бойцов. Именно Кинг дал записному блидеру (bleeder — кровоточащий, подверженный частым рассечениям боксер) Чаку Уэпнеру шанс проиграть Али в 1975 году. Это благодаря несправедливому влиянию Кинга южноафриканский боксер Франс Бота занимал строчки рейтинга, которых он не был достоин. Именно Кинг дал Джерри Куни шанс быть нокаутированным Ларри Холмсом в 1982 году, и он даже заплатил Куни больше, чем чемпиону. Он разрядил Макнили как индейку на День благодарения. И скормил его Тайсону.
Кинг был первоклассным циркачом, как никто умеющим сыграть на цвете кожи в боксе. Тот же план лежал в основе раздувания карьеры Мелито. Просто на этот раз все было настолько очевидным, что это федералов одурачить не удалось.
Где же ты, Шугар Рей Робинсон?
С начала 60-х годов я регулярно посещаю спортзалы и знакомлюсь с боксерами. Я видел, как величайшие бойцы заканчивали жизнь в приютах. Видел, как они собирали пустые бутылки, чтобы купить ужин. Я видел обнищавших чемпионов, впавших в депрессию, потерявших рассудок, нуждающихся в профессиональной помощи.
Это похоже на какое-то проклятье боже. А может быть, это послание? Три величайших чемпиона, когда либо надевавших перчатки, к закату жизни испытывали серьезнейшие проблемы со здоровьем. Они все дрались слишком долго. Все трое поддались на уговоры и совершили возвращения в ринг, когда было уже слишком поздно. Все трое пропустили слишком много ударов в конце своих карьер.
Джо Луис страдал паранойей и слабоумием. Некоторое время он провел в клинике для душевнобольных. Свои последние годы он провел страдая от голосов в голове и затыкая вентиляционные шахты простынями.
Последние пятнадцать лет своей жизни Шугар Рей Робинсон боролся с болезнью Альцгеймера. Болельщики с восхищением вспоминают, как он отправил в нокаут Ламотту, Грациано, Турпина и Фуллмера, но он сам ничего не помнил о тех боях. Он не узнавал свою сестру и внуков. Он часами сидел, смотря в стену с неуловимой улыбкой на губах.
Взаимосвязь между болезьнью Альцгеймера и ударами по голове признается практически всеми докторами спортивной медицины. То же касается и синдрома Паркинсона. В 1993 году в журнале American Journal of Sports Medicine был опубликован детальный отчет, анализирующий травмы мозга среди боксеров. Эта работа выявила, что от 9 до 25% всех профессиональных боксеров становятся жертвами «dementia pugilistica» (боксерское слабоумие). Главные симптомы: дрожь, потери памяти, невнимательность, ослабление слуха, паранойа и ухудшение общих когнитивных функций. Доктора считают, что многочисленные удары по голове приводят к болезни Альцгеймера.
Боксерское слабоумие представляет большую опасность для боксеров с длительными карьерами, так как они пропускают большее количество ударов в голову, а также для супертяжеловесов, так как в этой категории удары наиболее сильны. Этой болезни меньше подвержены боксеры-любители, экипированные шлемами и проводящие меньшее количество раундов.
Мы все вздрагивали при виде Мохаммеда Али. Мы видели, как он дрожащей рукой зажег Олимпийский огонь в Атланте. Величайший стал нашим немым Буддой. Человек, обладавший самыми быстрыми руками и ногами во всем боксе, теперь движется так медленно, будто ходит по дну моря. Остроумнейший из всех спорстменов сегодня едва слышно шепчет непонятные слова. Его тело охвачено Паркинсоном — болезнью, которая с каждым днем только ухудшает его состояние.
От вида Али, сидящего на возвышении, в то время как любящая жена кормит его с ложечки, у меня обливается кровью сердце. В такие моменты я сомневаюсь в своем поклонении боксу. Я чувствую себя соучастником, приложившим руку к превращению этого человека в инвалида. Просмотр его эпического боя с Фрейзером в Маниле стал для меня горько-сладким. В 1975 году я смотрел этот бой весь покрытый потом, с ноющей от крика глоткой, с эмоциональностью фанатика, наслаждающегося разворачивающейся драмой. Но сегодня, видя последствия той встречи для обоих бойцов, этот классический бой уже не кажется таким крепким аргументом в пользу бокса, как раньше...
А если такова судьба величайших боксеров, то на что похожи последние дни никому не известных бойцов, разбросанных по всей стране? Что случается с крепким парнем из Мексики или Филадельфии, проведшим тридцать боев за шесть лет, но так и не ставшим знаменитостью или богачом?
Куда он ездит в отпуск? Имеют ли его дети шанс поступить в колледж? Кто оплачивает его врачей? Кто оплачивает его похороны?
Билль о правах боксеров
Непременными условиями для успешного реформирования бокса являются:
(1) Создание общенациональной комиссии, уполномоченной контролировать этот вид спорта. Во всех других значительных видах спорта есть общенациональная комиссия. Реформирование бокса зависит от существования централизованной власти, в силах которой следить за внедрением улучшений. Существующая сегодня система комиссий в каждом отдельном штате, которыми управляют местные политиканы, не справляется с задачей.
Сенатор Джон Маккейн и генеральный прокурор Нью-Йорка Элиот Шпитцер оба настаивают на создании общенациональной комиссии, необходимой для расчищения этого жестокого спорта. Они понимают, что только общенациональный орган способен проследить за такими вещами, как стандартизированные проверки врачей и рефери, и выдача им лицензий; общенациональные запреты на проведение боев после трех поражений нокаутом подряд; организация централизованного хранилища для образцов крови, мочи, ретгеновских снимков, энцефалограмм и других матераилов, используемых в выявлении травм, содержании в организме бойцов наркотических веществ, стероидов или опасных вирусных и венерических заболеваний.
(2) Единовременное и бессрочное лишение полномочий международных организаций IBF, WBC, WBA и WBO. «Они существуют без полезной цели, — сказал прокурор Шпитцер. — Их единственная функция — продавать титулы и места в фальшивых рейтингах».
«Все, что нужно для этого, это чтобы все телеканалы объявили о том, что они более не будут принимать в рассчет рейтинги и титулы этих организаций», — сказал Шпитцер. Шпитцер очень хорошо разбирается в боксе. До своего назначение на пост генерального прокурора он был адвокатом чемпиона Вильяма Гатри в процессе против Кинга.
(3) Создание целостного рейтинга на основе опроса специализированных журналистов и экспертов по боксу. Именно так создаются рейтинге в университетском футболе и баскетболе. Журналисты, освещающие события турниров, голосуют за места команд в рейтинге. Нет причин, по которым рейтинг в боксе не мог бы быть составлен таким же способом. Главное, чтобы это был действительно международный опрос. Если несколько популярных чемпионов поддержат эту систему рейтингов, то этого будет достаточно для того, чтобы окончательно лишить международные организации их влияния.
(4) Создание пенсионного фонда для боксеров, включая план защиты здоровья и выплаты в случае смерти. Уже сегодня это возможно. Для этого нужно, чтобы все телеканалы, промоутеры, казино и боксеры согласились на отчисление всего 2% от прибылей, получаемых ими с мегапредставлений на pay-per-view. Всего три таких поединка воздали бы фонд размером 5 или 6 миллионов долларов. Администрацией и аудитом фонда должна заниматься какая-нибудь ведущая бухгалтерская контора. Любой боец, выступавший на протяжении минимум четырех лет или проведший хотя бы двадцать поединков, должен быть зачислен в ряды бенефициантов этого фонда. Но никому нельзя позволять продолжать карьеру, чтобы дотянуть до этих требований, если до этого они получили серьезные травмы.
(5) Улучшение стандартов охраны здоровья. Врачи в рингсайде должны быть компетентными и хорошо подготовленными. Назначение этих врачей не должнопроисходить по политическим причинам. Они должны быть специалистами по неврологии.
Необходимо отбирать лицензию у любого боксера, проигравшего более десяти раз за два года или потерпевшего три поражения нокаутом подряд. Таким образом в боксе не фигурировали бы такие ходящие мешки как Самсон Коуэн, нокаутированный четырнадцать раз, причем один раз тем самым Ричи Мелито в 1998 году.
Каждый боксер должен проходить ежегодную томографию, а проверку на наркотики нужно проводить перед каждым боем. Это выявит следы использования стероидов, которые, по словам доктора Маргарет Гудман, приводят к повышенному риску получения боксером травм головного мозга и появлению тромбов.
(6) Организация профсоюза или гильдии боксеров. Пол Джонсон и экс-чемпион Хосе Торрес на протяжении многих лет призывали к созданию профсоюза. Пожалуй лучшим образцом является Гильдия киносценаристов, так как боксеры по своей экономической сути являются независимыми подрядчиками. Традиционная солидарность и коллективные решения могут быть неприменимыми в обещстве людей, которым приходится драться друг с другом. Однако такой союз может обеспечить их коллективным голосом за права каждого в отдельности. Этот союз также мог бы заниматься аудитом доходов с pay-per-view и необоснованно раздутых счетов, предъявляемых промоутерами бойцам. Союз также мог бы потребовать установления нижнего предела вознаграждения для начинающих боксеров.
(7) Одной из самых частых жалоб бойцов является жалоба на предвзятое или некомпетентное судейство. Это расстраивает их еще больше, чем отстутствие адекватных здравоохранительных условий. Несправедливые судейские решения очень деморализируют бойцов.
На протяжении тридцати лет я наблюдал непростительно предвзятое судейство в титульных боях. В 1992 году Дэвид Тибери дрался как лев, но был ограблен судьями в бою с Джеймсом Тони. В 1976 году Тайрон Эверетт был ограблен судьями в бою с Альфредо Эскалерой. В 1993 году Пернелл Уитакер побил Хулио Сезера Чавеса, но судьи насчитали ничью, что позволило Чавесу сохранить титул. В 1999 году Леннокс Льюис победил Эвандера Холифилда, но судейская ничья позволила Холифилду сохранить часть разрозненного чемпионского титула.
Во всех этих поединках, как и во множестве других, судьи были назначены организациями и самими промоутерами, а не комиссиями по боксу. Двое из судей, судивших поединок Тибери-Тони, не имели аккредитации в Нью-Джерси, где проходил бой, но все равно были допущены к судейству. Один был из Иллинойса, другой — из Мичигана. Все трое судей, судивших поединок Льюис-Холифилд не были аккредитованы в Нью-Йорке, где проходил бой, но все равно были допущены к судейству Атлетической комиссией штата Нью-Йорк.
В большинстве случаев работа судей оплачивается промоутерами, включая транспортные расходы. Они знают, который из выступающих бойцов имеет эксклюзивный контракт с промоутером. Им не нужно напоминать, что если они будут сниходительны к бойцу (читай: подчиненному) этого промоутера, то он еще не раз пригласит их судить его бои. Вы можете себе представить, чтобы владелец какого-нибудь бейсбольного клуба сам выбирал арбитров на игру в Мировом первенстве?
Специальный совет должен выдавать лицензии судьями и контролировать их работу. У предвзятых судей должны быть отобраны лицензии. Всех судей нужно обязать предоставлять периодические финансовые отчеты этому совету.
(8.) Во всем, что касается контрактов с промоутерами, а в особенности в вопросах с вознаграждением, боксеры должны иметь право превлекать собственных юристов и бухгалтеров. У любого промоутера, пытающегося этому воспрепятствовать, должна быть отобрана лицензия.
(9) До того, как будет создана общенациональная комиссия по боксу, комиссии штатов должны нанять инспекторов-специалистов, а не политических марионеток. В работу этих инспекторов должны входить регулярные посещения спортзалов, которые сегодня работают совершенно бесконтрольно. Бойцы, оказавшиеся в нокауте во время тренировок, должны быть отстранены от бокса для прохождения обязательного медицинского обследования. Ведь травма мозга везде одинакова. В бесконтрольных спортзалах боксеры получают множество травм, о которых никому ничего не известно.
(10) Необходимо заставить промоутеров или владельцев казино оплачивать раздутые и необоснованные тарифы боксерских организаций за санкционирование боев. Сегодняшние чемпионы обязаны выплачивать в пользу WBC, WBA и IBF 3% своих доходов за привилегию рискнуть своим титулом в бою против претендента, назначенного этими бесполезными конторами.
В 1992 году Эвандер Холифилд выступил в суде с заявлением о том, что ему пришлось выплатить за санкционирование одного из своих титульных боев 590 тысяч долларов. Организация лишит чемпиона титула, если тот не заплатит. Это то же самое, что вымогательство. За свою карьеру Холифилд выплатил за санкционирование боев около 2 миллионов долларов. Может быть, поэтому он до сих и дерется, несмотря на то, что перевалил через 40-летний возраст и давно растратил свое мастерство.
Если бы какой-нибудь врач посветил фонариком в распухшие глаза современного бокса, он бы немедленно обнаружил симптомы внутренного кровоизлияния.
Моя совесть не позволяет мне оставаться пассивным свидетелем этого кризиса. Слишком часто перед моими глазами возникает вид Пчелы Скоттленда на носилках. Мне снится дрожь Али. Меня преследует остутствующий взгляд больного Альцгеймером Рея Робинсона. Я не могу забыть Дэвида Тибери, проведшего величайший бой в своей жизни против Джеймса Тони, и нагло обманутого, отчего он в отвращении оставил этот спорт.
Бокс требует перемен. На это указывают моральные предпосылки, а не буква закона. Я знаю, что у Конгресса США много серьезных проиритетов: война с терроризмом, экономика, минимальная зарплата, реформы в финансировании избирательных кампаний, защита окружащией среды и так далее. Я понимаю, что в эру сокращения государственного регулирования, трудно издать закон, требующий дополнительного регулирования. Но боксу нужно внимание. Боксу нужны чьи-то усилия. Современные боксеры — это беззащитные цветные труженники, проживающие всю жизнь в ожидании нового Хулио Сезара Чавеса или А. Филиппа Рэндольфа. Им необходимы права и коллективный голос.
Лу Дибелла прав. Тот факт, что большинство боксеров темнокожие или латиноамериканцы, позволяет большинству людей отмахнуться от проблемы. Государственное регулирование бокса, как и регулирование любого другого значительного вида спорта, не будет стоит налогоплательщикам ни копейки. Дело в отсутствии желания. В верхах нет никого, кому не все равно.
Не должно быть все равно нам, поклонникам бокса и обычным людям. Легче всего отвернуться и сказать: «Бойкотируем бокс!» Но этого не случится. Наоборот, мы должны помочь этим бесправным труженикам обрести справедливость, которую они заслуживают.
Уважаемый посетитель вы вошли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
