Претендент на титул чемпиона мира в супертяжелом весе 32-летний поляк Мариуш Вах в интервью ведущей польской радиостанции RMF FM рассказал о подготовке к бою 10 ноября с чемпионом мира по версиям WBA/WBO/IBF 36-летним украинцем Владимиром Кличко, о сложностях переговорного процесса, о слабых и сильных сторонах Владимира, а также о том, за счет чего он собирается побеждать Кличко.
— Два года назад, в августе 2010 года, ты помогал Сэму Питеру готовиться к матчу-реваншу с Владимиром Кличко. Ты был его спарринг-партнером. Перед отъездом из тренировочного лагеря ты сказал, что для тебя это была большая честь, и ты хотел бы попробовать себя в качестве претендента. Теперь ты знаешь, как это?
— У меня остались очень теплые воспоминания о той поездке. Все были приятно удивлены моим отношением к боксу. Мы были там с Таем Филдсом — готовили Питера к бою. Но так случилось, что после нескольких спаррингов Филдс не смог продолжать, поэтому мне пришлось спарринговать с Питером по 6, 8 и 10 раундов. Его тренеры и сам Питер были очень довольны тем, что я поставил планку очень высоко. Он сражался за титул чемпиона мира, а я почти не уступал ему в спаррингах.
— Ты тогда думал, что скоро сам будешь драться за титул чемпиона мира?
— Нет, я об этом не думал. У меня было еще недостаточно много профессиональных боев, да и вообще я не думал, что буду когда-то драться за титул чемпиона мира. Некоторые бойцы говорят, что это их мечта, а у меня такого не было. Лишь несколько месяцев назад я начал серьезно думать над тем, чтобы получить такой бой.
— Сэм Питер, которому ты тогда помогал, проиграл нокаутом в десятом раунде. Сейчас уже тебе надо подыскивать спарринг-партнеров для боя с Владимиром. Что изменилось за эти два года в твоем боксе, в твоей психологии?
— Я очень сильно изменился. За эти два года я сделал огромный шаг вперед как в физической подготовке, так и в психологии. Сейчас я совсем другой боец. Два года назад я был как теплый пельмень, я это знаю. Я не хотел никаких вызовов. Теперь все это изменилось — я ставлю себе высокие стандарты в тренировках, и мои тренеры тоже не дают мне спуску. Я переехал в США, где провожу большую часть своего времени, оставив мою невесту и моего ребенка в Польше. Два года я занимался исключительно боксом.
— Когда ты выйдешь в ринг и станешь напротив Владимира Кличко, который уже восемь лет никому не проигрывает, не почувствуешь ли ты нормальный человеческий страх?
— Это, может, звучит не очень разумно, но на моем пути встречались и более грозные соперники, чем Владимир Кличко.
— На ринге или в жизни?
— В жизни. Тогда я мог бояться. В ринге есть секунданты, есть судья. Понятно, что это разные вещи, но я никогда не думал над тем, может ли случиться что-то плохое [в ринге]. Страх всегда где-то немного присутствует, но во время тренировок и самого боя он исчезает. Тогда ты об этом не думаешь.
— У Владимира Кличко есть какие-то слабые стороны?
— У каждого боксера есть свои слабые стороны, но он хорошо их знает. Его бывшие соперники тоже хорошо знали его слабые места, но не смогли этим воспользоваться. Я также знаю слабые места Владимира и буду работать над тем, чтобы нанести точный удар именно по ним, вывести его из равновесия и выиграть бой.
— Ты сказал, что у предыдущих соперников Владимира была одинаковая или похожая тактика, и тебе надо придумать что-то новое. Каких ошибок своих предшественников ты не хотел бы повторять?
— Более 50 его соперников боксировали против Кличко в одинаковом стиле, и каждый раз он знал, каким будет ход боя. Все предыдущие соперники ввязывались с ним в его бой, а я не буду этого делать — я сам буду навязывать ему свой бой. Если мне удастся это сделать, я буду диктовать ход боя.
— Чем ты хочешь его удивить?
— Я собираюсь выйти в ринг полным уверенности и забрать немного уверенности у него. Я собираюсь относиться к нему, как к незваному гостю. С таким подходом можно выиграть этот бой.
— Ты выше Владимира, и руки у тебя длиннее. Он никогда не дрался с боксером, который превосходил бы его в росте. Насколько это важно?
— Он чемпион мира и он сражался с соперниками разных размеров и разных стилей. Ему придется немного выше наносить удары, но он приспособится к этому. Он возьмет более высоких спарринг-партнеров, его тренер будет выше ставить руки в работе на лапах. К тому же, разница в росте между нами минимальная — четыре сантиметра при двухметровом росте не столь уж важны. Все будет зависеть от тактики.
— От тактики? Не от скорости и силы удара?
— Точно не от скорости. От тактики и силы. Особенно важной будет силовая борьба на ближней дистанции — в клинчах. Для этого нужна хорошая физическая подготовка. Я думаю, что значительная часть боя пройдет в клинчах, и мне нужно будет его там утомить.
— Кличко признался, что трудно будет найти спарринг-партнера твоих размеров.
— Есть достаточно много двухметровых ребят в боксе, но найти кого-то на 3-4 недели не так уж и легко — у одного запланирован бой, другой только что провел поединок, у третьего день рождения.
— Ты провел свой последний бой в марте, Кличко - в июле. Не боишься, что такой долгий перерыв сыграет против тебя?
— Я думаю, что это только пойдет мне на пользу. Кличко будет смотреть мой последний бой с Таем Филдсом, который состоялся шесть месяцев назад, а с тех пор я значительно прибавил в мастерстве. И это будет еще одним препятствием для него, еще одной загадкой.
— Ты сказал, что в самый интенсивный период своей подготовки у тебя будет как минимум 4-5 спарринг-партнеров, и один из них будет боксером мирового уровня. Скажи, по каким критериям идет отбор, и можешь ли ты назвать какие-то имена?
— Мои спарринг-партнеры должны быть похожими на Владимира Кличко и по размерам, и по стилю. И такой боксер есть - это англичанин Дэвид Прайс. Он мог бы стать одним из главных моих спарринг-партнеров, хотя у него запланирован бой [на 13 октября]. Переговоры с ним продолжаются. Трудно подобрать трех-четырех спарринг-партнеров одновременно, но мы пытаемся это сделать. Думаю, нам это удастся.
— Помимо физической подготовки ты будешь работать с психологом?
— Да, вчера у меня была первая такая встреча. Где-то на протяжении месяца я буду работать с психологом пять или даже шесть раз в неделю. Я считаю себя ментально сильным человеком, но я знаю, что чем ближе к бою — тем будет труднее. И чтобы не дать эмоциям задавить меня, я работаю с психологом. Это не повредит.
— Тебе уже поступали предложения от братьев Кличко. Ты дважды отказывался от боя с Виталием и один раз – от боя с Владимиром. Ты не думал тогда, что такое предложение может больше и не поступить?
— Думал. И если бы это зависело исключительно от меня, я бы встретился с любым из них еще полтора года назад. К счастью, решение принималось моим тренерским штабом и промоутером. И это очень хорошо, потому что полтора года назад я был совсем не готов к такому бою как физически, так и психологически. А сейчас я очень силен.
— Ты говорил, что сначала условия Кличко были не лучшими для тебя, но потом они смягчили свою позицию. Скажи, как это - вести переговоры с боксером, который уже очень долго доминирует в супертяжелом весе вместе со своим братом?
— Мы шли шаг за шагом и, в конце концов, достигли договоренности. Но я должен сказать, что у братьев Кличко есть монополия в супертяжелом весе. У них есть шаблоны, и каждому боксеру они высылают одинаковый контракт, и ты либо соглашаешься, либо нет. Переговоры продолжаются долго, порой даже несколько лет.
— Наверное, они выставляют не очень приемлемые условия только в начале переговорного процесса?
— Наиболее жесткие условия они выставляют в начале. А дальше все зависит от того, насколько важен для них этот соперник. Если не очень, то они просто прекращают переговоры и обращаются к другому боксеру. А если ты хочешь вернуться назад к переговорам, то тебе выставляют еще худшие условия, чем в начале.
— Как долго длились ваши с Кличко переговоры?
— Около двух месяцев.
— Атмосфера перед этим боем достаточно необычна - нет никакого хвастовства, никаких угроз в адрес соперника. Наоборот, слышны только комплименты. Ты даже показывал ваше совместное с Владимиром фото многолетней давности.
— Я мирный человек. Если бы Владимир вел себя агрессивно, я отвечал бы агрессией. Если бы он хвастался, я бы тоже нахваливал себя. Но я знаю, что он воспитанный и умный парень. Он всегда взвешенно подбирает слова и не дает своим соперникам ни малейшего повода сказать о нем что-то плохое. Я тоже не люблю хвастаться. После пресс-конференции Владимир, наверное, был удивлен тем, как я себя вел и что я говорил.
— Ты не фаворит в этом поединке. У тебя есть план на случай поражения?
— Нет.
— Ты не собираешься еще раз попытаться завоевать чемпионский титул, если проиграешь?
— Мы с моей командой не обсуждали такие вопросы. Все, что нас интересует — это поединок 10 ноября. Но независимо от результата, я точно не собираюсь завершать карьеру после этого боя.
— Ты не боишься, что после этого боя ты станешь «сбитым летчиком»?
— Если я увижу, что у меня не хватает желания продолжать боксировать или тренироваться, я смогу сказать себе: «достаточно». Но я думаю, что я выиграю этот бой, и моя карьера после этого только получит новый толчок.
— Можешь ли ты представить момент, когда судья поднимает руку твою после этого поединка?
— Такие мысли приходят. Это был бы настоящий шок в мире бокса, и такой результат навсегда вошел бы в историю. И эти мысли мотивируют меня — они словно дают мне крылья.
