- Саша! Сашенька! Куда ж ты запропастился, стервец эдакий! - гувернантка мадам Атлас со вздохом поправила пенсне и огляделась по сторонам. Сашеньки, однако, рядом не оказалось. Не было его и в беседке, где они занимались французским, ни на скамье у барского пруда. Атлас прислушалась - ей показалось, что неподалеку раздается чей-то смех. Подобрав подол платья, гувернантка по аллее засеменила в сторону, откуда доносился этот звук. Неслышно приблизившись к высоким постриженным кустам, она осторожно раздвинула ветки и обмерла.
Молодой барин Александр Владимирович Поветкин сидел на траве в одной рубахе (срам-то какой!), а подле него раскинулась пышнотелая горничная Авдотья во всей своей первозданной красе. Александр Владимирович, ни капли не смущаясь, щекотал румяную Авдотью, та хихикала и лениво отбивалась, приговаривая: «Полноте, барин, чай разыскивают вас! Гувернантка, поди, уже барину доложила, что вы уроки французского не желаете учить»
- Пущай разыскивают! - молодой барин махнул рукою и навалился на Авдотью, - ты мне заместо урока французского будешь.
Мадам Атлас, услышав такое, незамедлительно появилась из-за кустов.
- Ах, вот как?! - крикнула она так, что Сашенька с Авдотьей подскочили на месте, - Заместо французского, значит? Хорошо, но знайте, что мсье Хрюнов, Ваш опекун, будет немедля оповещен об этом безобразии, которое Вы учиняете в его саду. Немедля и в сей же час!
С этими словами Атлас круто развернулась на каблуках, и, возмущенно сопя, зашагала в сторону усадьбы.
- Старая склочная карга! - Александр Владимирович в сердцах сплюнул и почесал затылок, - Что делать, Авдотья? Расскажет ведь Хрюнову, что вместо урока с тобой тут балую, как пить дать расскажет!
- А на что он тебе сдался, барин? - горничная не спеша натягивала сарафан на пышное, дышащее здоровьем тело.
- Кто? Хрюнов? - рассеянно спросил Поветкин, не отрывая взгляда от прелестей дородной девицы.
- Да нет, французский энтот.
- Ты понимаешь в чем дело, Авдотья, - мой опекун, тобишь, барин твой, Владимир Гаврилович Хрюнов, два года назад сильно возжелал ввести меня в высшее общество. Моя заветная мечта, говорит, познакомить тебя самолично с генерал-губернатором, князем Владимиром Владимировичем Кличковым. Представлю тебя, говорит, его сиятельству, и пренепременно чтоб на званом балу, при всем дворянстве губернском. Глядишь, говорит, понравишься губернатору, да на государственную службу тебя примет, облагодетельствует.
- И что? Накой язык-то французский?
- Как это «накой»? Ну и темная ты, Авдотья! Кто ж в приличном обществе на русском изъясняться будет? Токмо на французском, будь он неладен, и никак по-другому. А князь Кличков - тот вообще простонародной речи не признает. Ко мне, говорит, обращаться или на французском, или на немецком, иначе с глаз долой. Сам-то мастак по заграницам разъезжать - то к брату в Пруссию, то в Париж по борделям пошастать - вот и проникся языком заграничным, и от всех помещиков в округе того же требует. А Хрюнов-то рад стараться - выписал из самого Петербургу гувернантку, чтоб языку меня обучала, - молодой барин грустно вздохнул, - Да только нету у меня никаких сил эту науку постигать, да и по балам и приемам помпезным таскаться не охота. Не мое это, Авдотьюшка, не мое!
- Так ты откажись, объясни барину, что не по нраву тебе это занятие.
- Пробовал, Авдотья - все бесполезно. Не слушает меня Владимир Гаврилович, все свое твердит - в свет выведу, с князем Кличковым сведу, и точка. Я уже и хворать пробовал, ногу умышленно в лесу подворачивал - думал, отстанут хоть ненадолго - ан нет, ничего не помогает. Эта гувернантка, Атлас которая, (чтоб ей пусто было) вцепилась в меня со своим французским, словно клещ в собачий хвост! Я, говорит, самого Пушкина языку обучала в свое время, и гляди, кем стал человек - весь мир, поди, знает. Так что ты, говорит, голубчик, от меня никуда не денешься - подготовлю тебя к встрече с князем Кличковым как следует, будешь на равных с ним по-французски щ [цензура]ать.
В конце парка показалась тучная фигура Владимира Гавриловича Хрюнова. Помещик сердито вышагивал по аллее в домашних тапках и красном парчовом халате, что-то бормоча себе под нос. Следом за ним, как привидение, следовала мадам Атлас.
- Все, я пропал - Поветкин обреченно вздохнул, - Авдотья, уноси скорей свой пышный зад, а то и тебе перепадет.
- Полноте, барин, убиваться. Может, и обойдется все, - неуверенно сказала горничная, при этом подхватила подол сарафана и проворно помчалась за деревья. Александр Владимирович с тоской посмотрел ей вслед, сел на траву и принялся ждать неизбежного.
- Вот где этот паскудник, прости меня господи, за такие слова!- Атлас первая завидела Поветкина, - Вот он, полюбуйтесь, мсье Хрюнов!
- Так-с! - Владимир Гаврилович остановился и скрестил руки на груди. Его поза не предвещала ничего хорошего, - Сидим-с, прохлаждаемся? Ану-ка, подымайтесь, юноша! И извольте, наконец, объясниться, почему Вы сорвали очередной урок!
- Потому что не желаю! - Поветкин вскочил и с вызовом вскинул голову, - Не же-ла-ю!
- Вы слышали это, мсье? - Атлас вставила в глаз пенсне и уставилась на молодого барина, - Они, видите-ли, не желают! Через два месяца в Н-ске бал, встреча с его сиятельством князем Кличковым, а нашему лентяю все «не хочу» да «не желаю»! Это просто возмутительно!
- Так-с! - снова повторил Хрюнов, начиная злиться по настоящему, - И позвольте же полюбопытствовать, молодой человек, почему это вы не желаете учить французский?
- Я уже объяснял Вам неоднократно.
- И все же, потрудитесь, сделайте милость.
- Не имею способностей к освоению языков. И не имею желания.
- Желания! Вот! Вот-с! - Владимир Гаврилович перешел на крик,- Вот эта причина - Ваша лень-матушка! А в приличном и образованном обществе находиться желаете? Или намереваетесь до старости по банькам шастать да крестьянских девок тискать?!
- Как по мне, то лучше в баньке с Авдотьей, чем у генерал-губернатора на светском приеме!
- Какая немыслимая дерзость! - Атлас буквально задохнулась от возмущения, - Все, с меня хватит! Мсье Хрюнов, извольте выдать мне полный расчет - я немедленно уезжаю в Петербург!
- Мадам, да погодите вы с отъездом! - помещик ухватил за рукав порывавшуюся уйти гувернантку, - Сейчас все образумится.
- Каким это чудесным образом? - недоверчиво покосилась Атлас.
- А вот каким, - Владимир Гаврилович сделал эффектную паузу и торжествующе, с расстановкой, произнес, - Ежели сей отрок немедля не возьмется за обучение, я велю приказчику уже к вечеру все баньки в деревне заколотить, нашему упрямцу верховых лошадей для катания не выдавать, и самое главное...
- Это жестоко и не справедливо! - вскипел Александр Владимирович.
- И самое главное, - продолжал помещик, - велю Авдотью твою прилюдно выпороть, а после продам девку кому-то из соседей. Помещику Валуеву, к примеру - у него в Валуевке прежней зимой мор приключился, молодые бабы ой как нужны-с.
- Вы не посмеете! - Сашенька сжал кулаки.
- Я-то? Отчего ж? Очень даже посмею-с, - усмехнулся Хрюнов, предчувствуя близкую победу, - О, да вот и сам Николай Сергеевич Валуев к нам пожаловал, легок на помине!
Старинный русский дворянин Николай Сергеевич Валуев очень любил эффектно появляться, там, где его совсем не ждали. По его же собственному выражению, «вырасти из-под земли». Причем давалось это ему, нужно признаться, не очень-то и легко, учитывая его поистине богатырское сложение. Росту в Николае Сергеевиче была целая сажень, а весу как у молодого, холеного быка. При этом силою он обладал ну просто исполинской. В уезде говаривали, что однажды зимним вечером помещик Валуев возвращался из гостей, будучи изрядно поддавши. Завалился, молвят, на сани, укрылся тулупом, и заснул крепким сном, а лошадь понесла, куда глаза глядят. Проснулся от холода в чистом поле - вокруг ни души, а в сугробе его коняку бурый медведь-шатун доедает. «Ах ты щучий хвост!» - вроде как воскликнул Николай Сергеевич, хотя никто, понятное дело, самолично не слыхал,- «Ты зачем это мою савраску задрал, ирод косолапый?!» Далее народная молва расходится: одни говорят, что погнался за медведем помещик, цельную версту бежал, но догнал, заборол зверя, ремнем от полушубка связал и в сани на руках отнес. Другие молвят, что мишка, мол, сам кинулся, на свою-то погибель, был смят, придушен и к саням намертво привинчен. Как оно там было, доподлинно теперь уже не известно, да только пришел Николай Сергеевич под утро в свою Валуевку, волоча за оглобли сани, на которых лежали окоченевший труп кобылки, а рядом - испуганный полуживой медведь, связанный по рукам и ногам.
Вот этот самый помещик Валуев сейчас стоял в пяти шагах от наших героев, и довольно улыбался, радуясь своему удавшемуся внезапному и неожиданному появлению.
- Не напужал ли я Вас, соседушка? - захохотал Николай Сергеевич, приближаясь. Щебень под его весом жалобно захрустел.
- Нисколько-с, дорогой сосед, - Владимир Гаврилович сделал подобие радушной улыбки, - Не поверите, только о Вас вспоминали.
- От чего же не верить-то? Охотно верю! - помещик Валуев хитро прищурился, - Я даже догадываюсь, Владимир Гаврилович, отчего это Вы припомнили мою скромную персону. Карточный должок в тысячу целковых возвернуть мне надумали, а?
Великан подмигнул, не переставая улыбаться.
При упоминании долга Хрюнов невольно поморщился, но быстро взял себя в руки.
- Долг я Вам верну, не извольте беспокоиться. Только немного позже. Не гневайтесь, Николай Васильевич, но другие заботы одолевают, - Владимир Гаврилович кивнул на Поветкина, - Вот, полюбуйтесь на моего воспитанника.
- Разбойники, чтоль, раздели отрока? - заинтересовался Валуев, - А я-то гляжу - стоит барченок в одной рубахе сподней, с ноги на ногу переминается. За приставом уже послали?
- Да какие там разбойники! - отмахнулся Хрюнов, - Вместо уроков французского, девок под кустами щекочет, подлец эдакий!
- Ах, вот оно в чем дело! Удалец, хвалю! А французский никуда не денется. Тоже мне язык - «мерси», «комси» да «бонжур» какой-то. Тьфу, выговаривать противно.
- Да как Вы смеете так говорить! - зашипела мадам Атлас, - Дикарь!
- Вот мой французский! - Николай Сергеевич снова захохотал и продемонстрировал всем свои огромные кулачищи, - И другого мне не надобно. И пусть кто-то посмеет меня упрекнуть в том, что я, мол, языками не владею. В бараний рог скручу!
- Ну, положим, кое-кто в бараний рог скручиваться не пожелает, - ехидно заметил Владимир Гаврилович, - Кое-кто и сам кого хочешь скрутит.
- Кто этот смельчак? - помещик-гигант грозно навис над Хрюновым, - Кто?!
- Его сиятельство князь Кличков, к примеру - ответил Хрюнов, невольно отодвигаясь.
- Ох, не напоминай ты мне о нем, любезный Владимир Гаврилович! - Валуев сразу поскучнел.
- Что такое? - немедленно проявил интерес Хрюнов.
- А, не хочу и думать, - махнул рукой Валуев, - душу только травить.
Владимир Гаврилович и Сашенька молчали, заинтересованно глядя на соседского помещика и ожидая продолжения.
- Беда у меня, Владимир Гаврилович, - горестно вздохнув, промолвил Валуев, - Беда надвигается. В прошлом-то году, по милости подлого байстрюченка англицкого, Хэя растреклятого, Колямбовки свой лишился, а с нею и цельных 300 душ крепостных! Погоревал, конечно, маленько, но, что было, того уже не вернешь. Валуевка, думаю, осталась, и, слава богу, на хлеб с маслом хватает. Живу себе спокойно, никому зла не делаю, на рыбалочку стал хаживать для души-с. А тут на тебе - приходит давеча, третьего дня, письмо от генерал-губернатора нашего, князя Кличкова Владимира Владимировича. Читаю, значит. Здравствуй, разлюбезный Николай Сергеевич! Ну, думаю, без подвоха не обойтись - с каких это калачей наше превосходительство меня разлюбезным кличет? Далее, мол, чего в Н-ске давно не был, светлому дворянскому обществу внимания не уделяешь, то да се, про погоду вспомнил. А потом... - Николай Сергеевич замолчал, махнул рукой и полез в карман, - Да что там говорить! На вот, читай!
Владимир Гаврилович бережно принял помятый лист, разгладил, и углубился в чтение.
- Мать честная! - воскликнул помещик Хрюнов, дочитав последние строки, - так он тебе за Валуевку миллион рублей предлагает! Где ж тут беда, Николай Сергеевич ты мой сердешный? Тут радоваться надо и князю ручки целовать! Да за такие деньжищи три твоих Валуевки купить можно, да еще и на дом в Петербурге останется! Мать честная!
- Валуевка одна! - закричал Николай Сергеевич, - Другой такой нету во всем государстве российском! И я ее не продам ни за какие деньги! Во всяком разе, за один миллион точно не продам. И не позволю, чтобы кто-то другой, окромя меня самого, устанавливал в Валуевке свои порядки! Пусть даже это сам князь Кличков будет!
- Так ведь не для себя генерал-губернатор покупает, - Хрюнов опять заглянул в письмо, - Вот, пишет же - для братца своего старшего. Того, что из Гамбурга возвращается скоро.
- Тем паче не продам! Ишь, что удумали - прусаков ко мне в усадьбу заселить! Не позволю!
- Так это уже не Ваша усадьба будет после продажи, - вмешался в разговор Александр Владимирович Поветкин, - а князей Кличковых. И назовут они ее по своему - Кличковкой.
- Что?! - Валуев выпучил глаза, - Моя Валуевка и .... Кличковка?!
- Это вряд ли, - авторитетно возразил Владимир Гаврилович, - Я-то прусаков знаю. Не станут они Кличковкой называть, а по-своему как-то нарекут. Зауэрлянд, к примеру.
- Зауэр... - Николай Сергеевич Валуев побагровел, открыл было рот, да не смог вымолвить ни слова, а только жадно, по рыбьи, стал глотать воздух.
- Воды! - захрипел он.
- Саша, скорее принеси воды Николаю Сергеевичу! - распорядился Владимир Гаврилович, основательно обеспокоившись.
Сашенька со всех ног помчался к усадьбе, пребывая в отличном расположении духа. Судя по всему, заколачивание бани и порка Авдотьи на сегодня отменялись.
Автор: пользователь maxiden31
