В последние два дни перед боем я все время встречался с Валуевым. То заходил к нему в номер, что было несложно, так как мы жили в одной гостинице, то просто сталкивался во дворе и на лестнице. Мне показалось, что у него все время чередовались два состояния. Он как будто то уходил в себя, замыкался, превращаясь в какой-то гранитный памятник самому себе, то выходил из себя. Не в обычном смысле. В эти моменты Николай, наоборот, "размыкался", открывался для окружающих. Он расслаблялся, шутил, и так довольно долго, а потом, часто неожиданно, прямо посреди разговора снова уходил в себя. Отвечал односложно и без особого энтузиазма.
